Морфо и лань (СИ)

— Ну, как там твой йогурт? — поинтересовалась Малышка с набитым ртом.

Ей самой досталось что-то обыкновенное, с приторным вкусом, вроде клубники или персика, а мне — чертов лен с дерьмовой курагой. Выглядело это, как застывшие в белом сиропе козявки. Зато с шоколадками все оказалось тип-топ.

— Если забыть, что там плавают сушеные ягоды и семена размером с четвертак, и игнорировать факт, что я сейчас глотаю какое-то, мать его, дерево — то нормально. С чего это тебя вдруг повело на эту дрянь из красителей и усилителей вкуса? Это же мне положено питаться всяким мусорным дерьмом, мисс Правильная Девчонка!

— Просто захотелось сделать паузу, — Малышка поболтала остатками йогурта в бутылке. За спиной, по трассе прогрохотал какой-то большегруз, и она автоматически поморщилась. — Вспомнилось, как мы с тобой убегали в детстве к маяку, а потом строили на берегу форты и играли в пиратов. Как же просто тогда все было… До чего просто было жить Хлоя, ты помнишь?

Резко и остро защемило сердце. Я чертовски хорошо помнила, и до чего же сильно мне хотелось вернуться обратно, в те простые и солнечные дни… А теперь выходит, что и Малышке хотелось того же. Но только дорога туда была заперта на крепкий замок, а для верности, наверно, еще и подперта поленом. Посторонним ход воспрещен. Частные владения. Нарушители будут застрелены, а их бренные тела — сожраны без кетчупа и кленового сиропа.

Ладно, один хрен бесполезно мечтать о невозможном. С другой стороны — если не мечтать, то зачем вообще эта жизнь?

На радио временно закончились песни, настал черед говорильни.

«Следуя за мечтой и держась за вещи, ставшие важными в детстве, можно столкнуться с ужасными последствиями, — задумчиво сказал ди-джей. — Но это не обязательно значит, что оно того не стоит. Стоит, если это действительно важно.»

Какая она, моя заветная мечта, за которой я бегу, не имея даже возможности остановиться?

— А ты бы как хотела жить, Макс?

— Хм! — Малышка уставилась в пустоту. — Закончилась пора удивительных историй, настал черед охренительных вопросов? Откуда такое любопытство, Хлоя?

Да хрен его знает, откуда… Просто накатила вот соленая и печальная волна, оглушила массой, озадачила вопросами. Чего я хочу? Куда стремлюсь? И зачем?

Чертова меланхолия. Раньше меня от нее спасала травка, но старые запасы, можно сказать, показали дно. И еще средний палец. Во Фриско — местные ненавидят, когда его так называют, а по мне, так даже забавно — нужно будет раздобыть еще, с этим там проблем не ожидается. Если, конечно, мы заберемся так далеко.

— Да вот, подумалось… Мы все несемся куда-то, то ли бежим от чего-то, то ли стремимся куда-то. Неплохой момент, чтобы пораскинуть мозгами — а что там насчет конечного пункта назначения? Как ты его себе представляешь?

Макс не реагировала так долго, что я уже подумала, что спорола очередное дерьмо в попытке показаться умной, и торопливо закрыла мысленную дверь в этот разговор. Но тут она заговорила.

— Иногда… по правде говоря, довольно часто… мне снится один и тот же сон. Как будто я иду по долгому и темному лесу, следуя за едва заметной петляющей тропинкой. Лес густой и темный — то есть по-настоящему темный, и когда я поднимаю голову, чтобы понять, день сейчас или ночь, то даже не вижу неба. Настоящая чаща, какая-то русская Сибирь.

— Чертовы русские, — вставила я. Надо же как-то разнообразить рассказ, нет?

— Потом до меня доходит, что тропинка начинает вести вверх, на возвышенность. Лес редеет, заканчивается — и я оказываюсь на… холме, наверное. Если бы были холмы высотой в полмили. На нем стоит деревянный дом. Старый, даже древний, но выстроенный на века и прибранный заботливой рукой. В нем два, может, три этажа… и высокая стеклянная башня, вроде маяка, на самой верхушке. Стекла сверкают над лесом и тьмой какой-то болезненной чистотой и, кажется, прозрачно, почти неслышно вибрируют.

— Это точно не наш маяк в Аркадия-Бэй? Бывший маяк.

— Ничего общего. — Малышка даже не отвела взгляда, направленного в горизонт, на котором светились отраженным светом розовые кляксы закатных облаков. — Я вхожу внутрь, на полу маты, сплетенные из стальных тросов, в стене круглые окна, как иллюминаторы на кораблях. Дом огромный и совершенно пустой, но на столах, подоконниках и в углах полно всяких волшебных штук. Морские приборы, вообще много связанного с морем, и некоторые из них работают, тонкие стрелки щёлкают по выпуклым делениям, бегают и торопятся внутри бронзы, среди пружин, блестящих заклёпок и чавкающей смазки.

Мне стало не по себе. Так не описывают сны. Такими сны не бывают.