Море волнуется — раз

Легко ему, этому подкаблучнику! Бросил брата на полпути, а сам полетел устраивать семейное счастье! Степан в который раз чертыхнулся, прислушиваясь к дыханию девушки.

«Она щас задрыхнет, — успокаивал его братец, — и ты легко перетащишь ее на яхту».

Задрыхнет!

Она уже умудрилась наставить ему столько синяков, сколько Степка за всю жизнь не получал. Пару раз он едва не сорвался, чтобы не дать сдачи. Вот стыд-то! С бабой еле справился!

В теории их план выглядел куда романтичней, и еще… это… благородней.

А практика показала, что никаким благородством тут не пахнет, и руки барышне пришлось заламывать, и носом в сиденье тыкать.

А если и у нее теперь синяки останутся, что он делать будет?

Эдька ему голову оторвет и будет прав!

Степан осторожно склонился над девицей, пытаясь определить, не сильно ли она пострадала. Очевидных следов не было. Если не считать растрепанных волос и красной вмятины на щеке, словно от подушки. И сопела Глафира безмятежно. Кошмары ее во сне не мучили, и это уже было хорошо.

Он немного перевел дыхание.

Можно продолжать.

Но нужно ли?..

Впервые Степа засомневался в успехе предприятия. На яхту он девицу доставит, не вопрос. И Артема даже вызывать не придется, неужели он сам с яхтой не справится?

Но вот дальше, дальше-то что будет?

Барышня, когда в себя придет, Степку узнает и тут же прибьет. Или, что еще хуже, выместит зло на Эдике. До свадьбы заживет, конечно, но сейчас Степа уже не слишком был уверен, что свадьба состоится.

Наверное, надо было все-таки Глафиру ввести в курс дела.

Или жениха подготовить. Ждал бы у ворот с цветами да подарками, глядишь, о похищении и забылось бы. И главное — о том бы забылось, как они с Сенькой укол ей делали! Тешить себя иллюзиями Степан не привык — он знал, что женщины такого унижения не прощают.

Ладно, будь что будет, он свое дело сделает. Доведет до конца, а не станет, как брат, бросать на середине!

У кромки воды белело несколько шезлонгов, и начинать операцию по перемещению девицы на яхту было рискованно. Но ведь… Кто сказал, что Степа девицу похитил?! А может, он жену пьяную волочет? Или подружка сознание потеряла, а он ее на яхте откачивать будет? В тишине и спокойствии.

Решив придерживаться этой версии, Степан обхватил посапывающую Глафиру за талию, закинул ее руки себе на плечи и двинулся к пирсу. Проходя мимо компании в шезлонгах, скорбно покачал головой.

— И как же это тебя угораздило, милая моя? Я же говорил, не надо после водки пиво-то пить!

Милая не отвечала, что-то мурлыча во сне.

Компания проводила их сочувственными взглядами. Только одна блондиночка, скрестив безупречные загорелые ноги, взглянула на Степана насмешливо.

— Ну и мужики пошли! — фыркнула она. — На шею себе позволяют садиться!

Это кто позволяет? Это он позволяет? Да если бы она знала…

Степан затормозил, дабы сообщить красотке о своих жизненных принципах. Главными принципами были полная свобода и чувство собственного мужского достоинства.

— Что же вы остановились, мсье? — Блондинка скривила губки в язвительной усмешке. — Или драгоценная ноша стала слишком уж тяжела!

— Галка, ну что ты пристала к человеку? Можно подумать, с тобой такого не бывало?

— Не бывало! — отрезала Галка. — Если мужчину уважают, то в его присутствии не напиваются, как свинья.

То есть она хочет сказать, что Степан не достоин уважения, так, что ли?!

Он неуклюже перехватил Глафиру и яростно воззрился на блондинку.

— Вам, я смотрю, все известно об отношениях мужчины и женщины. Не скучно живется при таких знаниях, мадмуазель?

— Нет, мсье, — улыбнулась она, демонстрируя прекрасные зубки.

Эх, если б у него было время! Он бы показал этой всезнайке!

Впрочем, что ему мешает? Вот сейчас запихнет сонную пташку в клетку, а сам… Он ведь заслужил отдых, разве не так? Перерыв на обед ему положен?

— Мадмуазель, — он резко наклонил голову, едва не врезавшись подбородком в макушку своей жертвы, — наш спор еще не закончен!

— А мы разве спорили? — Она повела плечиком, и от этого движения у Степана во рту пересохло, а в глазах помутилось.

— Значит, еще поспорим, — многозначительно улыбнулся он и продолжил путь к яхте.

Так, где тут кровать? А замок? Как бы запереть эту чертову каюту? Несколько минут Степа метался по яхте, то и дело поглядывая в сторону шезлонгов. Блондинка оставалась на прежнем месте и, сложив ладонь козырьком, поглядывала вдаль.

Ждет, стало быть.

Сейчас, сейчас. Вот эта проволока, наверное, подойдет. А теперь еще вот эту закрутим для верности. И лавку придвинуть. Никуда она до вечера не денется, наша драгоценная невеста. А вечером Степан вернется и отвезет ее к суженому.

Вот только с блондинкой разберется. А то что это — ну просто никакого уважения!..

Но ни к вечеру, ни ночью он на яхту не вернулся. Галочка оказалась сговорчивой и о-очень темпераментной.

Проснувшись на рассвете, Степа поднялся с постели, удовлетворенно потянулся, полюбовался, как играют первые солнечные лучики на Галкиной груди, подошел к окну, взглянул на небо, чтобы понять, смогут ли они сегодня вдоволь нарезвиться в море…

И вдруг вспомнил, что в том самом море его ждет другая женщина.