Море Троллей

Мальчик растерянно потупился. Об этой милой подробности Руна отчего-то не упоминал. Нет, такое приключение Джеку было вовсе даже не по душе. Ну, допустим, проделаешь ты долгий путь, терпя холод и голод. Ну, допустим, сразишься с троллями (хотя, если честно, мальчик рассчитывал, что с троллями расправится Олаф). Но никто не предупреждал, что придется вырывать себе глаз.

— Да ты не тревожься, — утешила его Торгиль. — Может, мы вообще этого источника не найдем. Ни Руна, ни Драконий Язык ведь не нашли.

— А я и не знал, что Драконий Язык здесь бывал, — удивился Джек. — Но если уж и он источника не нашел, то у нас с тобой нет ни шанса.

«И у Люси тоже», — подумал он с ноющим сердцем.

— Да тут не в уме дело, — возразила Торгиль. — Руна сказал, что тропу к источнику охраняют норны. Они сами решают, кто отыщет источник, а кто — нет.

— Норны?! Отлично. Просто замечательно! А в этой треклятой дыре вообще есть кто-нибудь, кто не хочет тебя затоптать или там ногу оттяпать?

— Ох, нет! — возмущенно запротестовала Торгиль. — Норны поддерживают жизнь ясеня Иггдрасиля. Без них мир тот час же перестал бы существовать.

— Ну и кто же они такие? Небось здоровенные, страхолюдные троллюги?

— Они — женщины, — ответила Торгиль. — Ну, то есть они выглядят как женщины. Так объяснял Руна, хотя сам он их не видел. Они являются к новорожденному младенцу и решают, что за жизнь ему выпадет.

— Видать, когда я появился на свет, норны были не в настроении, — буркнул Джек, перебрасывая за спину мех с водой и мешок с припасами.

— Вот и со мной та же история, — серьезно проговорила Торгиль.

По мере того как путники приближались к ледяной горе, воздух становился все холоднее. Когда ветер дул оттуда, даже дышать было больно. Джек укутался плащом по самый нос. Вода в мехе не замерзала только благодаря теплу его тела.

Отважное Сердце дрожал мелкой дрожью; на лапках его поблескивали кристаллики льда. Ворон судорожно впивался когтями в Джеково плечо.

— Ах ты бедняга, — посочувствовал Джек птице. — Небось уже жалеешь, что вообще нас повстречал. Ну так уж и быть, давай понесу немножко…

Ворон благодарно забрался в мешочек, и мальчуган повесил его на шею.

«Чувствую себя ослом на свинцовом руднике, — думал Джек, шагая вперед. — Я нагружен так, что едва не падаю. Я изголодался и продрог. А впереди ждут разве что новые тяготы и страшная смерть. Норны меня явно недолюбливают. Ого, вот повезло-то! Торгиль соизволила на меня опереться».

Может, двух капель макового сока оказалось чересчур, а может, у Торгиль, в ее изнуренном, измученном состоянии, сил совсем не осталось, но она неожиданно зашаталась и схватилась за Джека. Глаза девочки закатились; Джек подумал, что она, того и гляди, потеряет сознание. Но нести-то ее он не в силах! Он и сам еле тащится!

«Я — самый разнесчастный мальчик на всем белом свете, проклятый всеми норнами, сколько их там есть, — подумал он. — Хуже уже ничего и быть не может».

Но Джек крупно ошибался.

Глава 30 СМЕРТЬ С НЕБЕС

Для такой громадины драконица передвигалась на удивление бесшумно; по крайней мере, за гулом ветра и собственным дыханием Джек не расслышал ни звука. Драконица налетела сзади, точно гонимый ураганом лист. И скогтила их — Джек даже пискнуть не успел.

Нет, убивать их сразу зверюга не стала. Это было бы чересчур великодушно. Она просто подхватила детей и понеслась прочь, сомкнув вокруг них когти, словно прутья клетки. Сперва Джек даже не понял, что произошло. Раз — и вокруг него черные прутья; причем чуть ли не раскаленные. Земля резко пошла вниз и исчезла. В ушах засвистел ветер.

В следующее мгновение тишину разорвал жуткий, оглушительный, душераздирающий визг. Джек тотчас же узнал его: этот был тот самый яростный вопль, что давеча прозвучал над погребальным костром Олафа.

— Это… это…

У Джека слова не шли с языка. От головокружительного полета и страха к горлу подступала тошнота.

— Это дракон, — закончила за него Торгиль.

Джек видел, что девочка пытается разжать драконьи когти. Измученная и ослабевшая, она все равно не сдавалась без боя.

Припекает, — заметал Джек.

И увы, нимало не погрешил против истины. От когтей исходил испепеляющий жар; мальчику приходилось вертеться и ерзать, чтобы не сгореть заживо. Между тем они поднялись уже довольно высоко над землей. А драконица все летела и летела вперед, примерно на одном уровне с утесами. При каждом взмахе крыльев лицо Джека овевали потоки раскаленного воздуха, а драконьи кости жалобно поскрипывали, точно корабль под парусами.

«А ведь это живой кнорр », — ни к селу ни к городу подумал Джек, вспомнив, как много недель назад Олаф говорил нечто подобное: «Мы называем его так, потому что шпангоуты его все время скрипят — кнорр, кнорр, кнорр. Привыкаешь к этому не сразу… »