Море сумерек

«Нет, все-таки я легко отделался! — Каэль покосился на обломанное древко стрелы в своей груди. Вытаскивать ее сам воин-маг не решался, так как наконечник человеческого оружия был на редкость зазубренным. То есть если бы он это сделал, то лишился бы большей части легкого. А с такой раной бывшему жителю Древнего леса вряд ли удалось бы дождаться помощи целителей, в то время как просто сидеть, убрав боль заклинанием и иногда отплевываясь кровью, молодой волшебник мог едва ли не целые сутки. — Конечно, жаль, что вообще пострадал, с другой стороны, целыми из этой схватки вообще мало кто вышел. Вон даже ученик Келеэля лежит пластом. Правда, почему-то духи воздуха над ним сложились в светящуюся надпись: „Меня не трогать, позвать Лику“».

Каэль находился примерно в середине очереди, ну, может, чуть ближе к ее концу, среди тех, кто отделался незначительными травмами, которые, однако, сам исправить не мог. С царапинами к целителям, буквально заваленным потоком умирающих, соваться сейчас рискнул бы лишь абсолютно сумасшедший. Замыкал неровный строй дожидающихся помощи правитель Сумеречного леса. Внешне Михаэль выглядел абсолютно целым и невредимым. Вот только он практически без перерыва катался по полу, не приходя в сознание, и сквозь зубы что-то мычал. А иногда взлетал в воздух и начинал биться о стены. Шамана, разумеется, пытались сразу отправить к целителям, но он, даже в таком состоянии, был решительно против. Сначала помощники Насти уперлись в невидимую стенку, а потом из-под одежды потенциального пациента выплыло несколько светящихся шариков, практически мгновенно сложившихся в прямой приказ. Ослушаться его не осмелились, и на розыски отправилась наименее пострадавшая из эльфиек, выглядевшая, правда, весьма странно. Волосы ее торчали в разные стороны, будто иглы взбешенного дикобраза, одежда пребывала в полном беспорядке, а глаза никак не могли сфокусироваться. Перворожденная громко жаловалась на внезапную глухоту, сильный ушиб того места, откуда ноги растут, и двух озабоченных бородатых придурков, приревновавших к орудию. Притом в выражениях она абсолютно не стеснялась.

«Интересно, как ее угораздило так пострадать?» — лениво размышлял Каэль, сглатывая кровь и вспоминая прошедшую битву. Особо гордиться ему было нечем, но и поводов для стыда не имелось. Сотня наемников четко выполнила свою задачу, бежать не бросилась и даже не сильно уменьшилась в количестве. Ну, может, человек на двадцать, вряд ли больше. Вот, правда, двум из трех ее командиров не особо повезло, но оно и понятно, били-то вражеские маги по тем, кто сильно выделялся из числа людей и командовал ими. То есть в первую очередь по дроу, перепутать которую с кем-нибудь еще мог лишь слепой, а во вторую — по нему самому. Как человеческие волшебники вычислили среди пятидесяти всадников одного перворожденного, осталось загадкой, но Каэль, защищающийся от прицельных огненных стрел и шаров, был вынужден пренебречь физической защитой, за что и поплатился, поймав сразу три стрелы. Одна из них, правда, доспех воина-мага даже не пробила, вторая лишь поцарапала плечо, разодрав кожу, но вот третья… С пробитой грудью долго не повоюешь. Бывшего жителя Древнего леса спас конь, порядком напуганный творящимся вокруг буйством и с охотой рванувший подальше от атакующих заклинаний и недружелюбных воинов царства Эрсийского. Сотня осталась под командованием дроу и ее мужа. Некромант, сменивший свою дырявую мантию на доспех солдата, а потому для простых людей и не слишком умелых магов опознаваемый с трудом, в условиях жесткой сшибки оказался незаменимым. Его элитную нежить покромсали практически сразу, но встающие прямо посреди вражеских порядков трупы, еще недавно бывшие живыми, здорово облегчали жизнь слугам сумеречных эльфов.

Мимо Каэля прошел тот, о ком он думал. Асазор даже не шагал, а шествовал. Возможно, волшебник хотел бы идти быстрее, но не мог. Ноги у него подгибались. Некромант, очевидно, растратил весь свой резерв и, возможно, еще чуть-чуть, а потому находился в состоянии сильнейшего магического утомления.

— Ну как там? — окончить фразу бывшему жителю Древнего леса помешал приступ кровавого кашля, но человек его прекрасно понял.

— Не повезло мне. Жить будет.