Море ржавчины

– Чего тебе, Купец? – спросила я, даже не потрудившись обернуться.

– Слушай, я не собираюсь нудеть что-нибудь вроде «может, мы неудачно начали знакомство» или «давай забудем о прошлом». Я тебя подстрелил, и ты оказалась в дерьме. Но теперь мы в одной лодке, так уж случилось.

– Да неужели? И что с того?

– Ну, я вроде как надеялся, может, мы как-нибудь договоримся, и ты перестанешь сжимать винтовку каждый раз, когда я оказываюсь в двадцати шагах.

– Это означает, что я должна тебе доверять. А такого не случится.

– Почему ты здесь? – напрямик спросил он.

– Ты знаешь, почему я здесь.

– Нет. Ты же не только что с фабрики. Ты многое повидала. И знаешь, что эти истории никогда не сбываются, я тоже это знаю. Я никогда не считал тебя той, кто может гоняться за призрачными сокровищами.

– Я не такая.

– Но ты в отчаянии.

– Ага. Еще как, – сказала я.

– Вот и я тоже. Я в отчаянии и не хочу, чтобы ты думала, будто я готов пристрелить тебя без твоего письменного разрешения. Я второй номер в связке с тобой. Меня могут вышвырнуть в любой момент. И я не хочу так рисковать.

– Я не могу тебе доверять.

Я просто не могла. По лицу робота невозможно что-либо угадать. Они могут лгать годами. Многие так и делают.

– О том я и говорю, – продолжил он. – Слушай, ни один из нас не хочет, чтобы его подстрелили в спину. Я лишь прошу, чтобы ты попыталась не выглядеть так, будто тебя застрелят первой. Тогда я перестану дергаться. Если начнем дергаться, с нами покончено. Не важно, кто выстрелит первым. Эти боты нас вышвырнут, хуже того, откажут в исполнении сделки. Мы не можем себе такого позволить.

– Справедливо.

– Ну, что скажешь? Попробуешь чуть слабее сжимать винтовку и целиться в другое место?

– Ладно, – сказала я.

Это я могла.

– Тогда позволь спросить: сколько у тебя тут припрятано ловушек?

– В канализации?

– Да. Я так понимаю, ты приготовила какие-нибудь в каждом более-менее крупном сооружении в окрестностях.

– Нет, – ответила я. – Ничего у меня тут нет.

– Совсем ничего или ничего, о чем ты могла бы мне рассказать?

– Совсем ничего. Я дважды пыталась припрятать тут запчасти и оружие. Оба раза возвращалась и обнаруживала, что там пусто. Как я понимаю, парочка граждан проникает сюда раз в несколько недель и все обшаривает. Это место лишь кажется отличным для тайника. На самом деле это вроде корзины для пожертвований.

– Похоже на то.

– У меня вопрос.

– Ух ты. За много лет мы и двумя словами не перемолвились, а теперь два вопроса за два дня. Мне стоило стрелять в тебя почаще.

– Не смешно.

– Да, – согласился он. – Не смешно. Но я наверняка знаю, о чем ты хочешь спросить.

– Девятнадцатая.

– Ага. Точно.

– Что это все значило?

Он надолго задумался, пытаясь подобрать верные слова.

– У тебя есть ритуал, Неженка?

– Что-что?

– Ритуал. Ну, знаешь, традиция. Что ты говоришь или делаешь с гражданином, когда забираешь у него все ценное?

– К чему ты клонишь?

– Когда-то я работал в старой больнице в глуши, на холмах Кентукки. Старое, потрепанное здание на той полоске земли, которую разгромили еще во время Гражданской войны, и за сотни лет они так и не оправились. В здании были раздвижные двери, но на одной из них сгорел мотор, так что открывалась только одна половина. Тысячи людей наталкивались на эту дверь. Никто не потрудился ее починить. Округ был слишком беден, чтобы позволить себе модель ГенПрак, не говоря уже о серии ДокПро, так что они наскребли по сусекам и купили меня. Каждый бит моей памяти заполнили знаниями о медицине и первой помощи, но годился я все равно только на то, чтобы вынимать дробь из пьяной деревенщины и штопать их. У меня имелся ручной сканер для обнаружения рака и степлер для зашивания ран. Но все равно многие люди умерли на столе передо мной, Неженка. Куча людей. Автомобильные аварии. Сломанные шеи после падения с крыши. Эмфизема. Отказ почек. В основном рак. Старики. Иногда молодежь. В этих холмах жило много бедноты, и они могли рассчитывать только на меня. Я был паршивым врачом. Моя архитектура для этого не предназначалась. Но когда умираешь в одиночестве, под флуоресцентным светом в своей лачуге, тебе нужен кто-то для утешения. Думаю, потому они и выбрали одного из нас. – Он на мгновение умолк, раздумывая над следующими словами. – Ты когда-нибудь видела, как кто-нибудь из них умирает?

– Купец, я была на войне.

– Мы все были на войне, дурище. Я имею в виду – по-настоящему. Тот, кто что-нибудь для тебя значит.

– Мне всегда было на них плевать. На всех.

– Вот дерьмо, Неженка. Я был о тебе лучшего мнения.

– Чего-чего? Думаешь, мне не плевать на вымерший вид?

– Я знаю, что тебе не плевать. Не знаю, кто это, но так нас запрограммировали. Такими нас сделали. Черт, да именно потому нас такими и сделали. Я просто не думал, что ты станешь об этом врать.