Море-океан

Люди зовут меня Томасом. А это — рассказ о подлости. Я пишу его в моей памяти, собрав остаток сил и глядя на этого человека, которому не будет прощения. Мой рассказ прочтет смерть.

«Альянс» был могучим и большим кораблем. Море никогда бы не одолело его. На такой корабль идет три тысячи дубов. Плавучий лес. Он сгинул по людскому недомыслию. Капитан Шомаре то и дело заглядывал в карты, измеряя глубину мелководья. Но капитан не умел заглядывать в море. Не умел распознавать его цвета. «Альянс» зашел на Аргенскую банку, и уже никто не мог его остановить. Странное кораблекрушение: как будто приглушенный стон раздался из недр судна и оно застопорилось, дав легкий крен. Замерло.

Навсегда. Я видел, как борются с яростной бурей могучие корабли и как, сдавшись, они исчезают в волнах высотою с замок. То были поединки.

Прекрасные. «Альянсу» так и не довелось побороться. Тихий конец. Вокруг расстилалось почти ровное море. Противник был внутри, а не супротив. И вся его сила была пшиком перед таким противником. Многие люди погибали на моих глазах в этой схватке. Но корабли — никогда.

Корпус судна начал трещать. Было решено покинуть «Альянс» и соорудить этот плот. От плота разило смертью еще до того, как его спустили на воду.

Люди это чувствовали и толпились вокруг шлюпок, чтобы не попасть в уготованную им западню. Пришлось загонять их на плот под дулами ружей.

Капитан клятвенно обещал, что никого не бросит и благополучно отбуксирует плот до самого берега. На этой посудине без бортов, руля и ветрил они сгрудились как стадо баранов. Я был одним из них. Там были матросы и солдаты, несколько пассажиров, а еще четверо офицеров, картограф и врач по фамилии Савиньи. Последние обосновались в центре плота, возле скудных запасов провизии, которая уцелела во время суматошной высадки с корабля. Они стояли на огромном ящике, а мы теснились вокруг, по колено в воде, притопив своим весом скороспелый плот. Уже тогда я должен был все понять.

Я запомнил эти минуты навсегда. Шмальц. Губернатор Шмальц. Именем короля под его начало были отданы новые колонии. Его спустили с правого борта в кресле. Позолоченном, бархатном кресле. Он восседал на нем с невозмутимостью литого памятника. Пока еще пришвартованные к «Альянсу», мы уже боролись с морем и страхом. А он преспокойно висел в воздухе и спускался в свою шлюпку, ну прямо херувим из театральных представлений. Губернатор и его трон раскачивались словно маятник. И я подумал: болтается, как повешенный на рее, когда тянет вечерним бризом.

Не знаю, в какой именно момент они нас бросили. Я пытался устоять на ногах и прижимал к себе Терезу. Вдруг раздались крики и выстрелы. Я поднял голову. И над десятками ныряющих голов и кромсающих воздух рук увидел море, и уплывающие вдаль шлюпки, и пустоту между ними и нами. Я не верил своим глазам. Я знал, что они не вернутся. Мы были во власти случая. Нас могло спасти только везение. Но побежденным никогда не везет.

Тереза была девочкой. Не знаю, сколько ей было на самом деле. Мне она казалась девочкой.Когда я жил в Рошфоре и работал в порту, она ходила мимо меня с корзинами для рыбы и смотрела на меня. Она смотрела до тех пор, пока я в нее не влюбился. Это было все, что у меня там было. Моя жизнь, чего бы она не стоила, и Тереза. Я записался в экспедицию, отправлявшуюся к новым колониям, и сумел записать ее — маркитанткой. Мы вышли в море на борту «Альянса». Поначалу все выглядело игрой. Безобидной игрой. Не знаю точно, что такое счастье, но в те ночи мы были счастливы. Когда мне выпало сойти на плот, Тереза захотела остаться со мной. Она могла сесть в шлюпку, но решила остаться со мной. Я просил ее не глупить, мы встретимся на берегу, ей нечего бояться. Она и слышать ни о чем не желала. Здоровые и крепкие как скала мужчины со слезами умоляли взять их в эти проклятущие шлюпки. С риском для жизни они сигали в воду, лишь бы удрать с нашей хлюпающей лохани. Она ступила на плот без единого звука, затаив в душе страх. Порой женщины способны на такое, что просто диву даешься. Хоть всю жизнь пытайся сделать то же самое — женской легкости все равно не достичь. Внутри они легкие. Внутри.