Море Микоша

– Дура, – проговорил одними губами Сумуил. Та еще принялась кашлять, видимо, от пыли, и так характерно, что никак уже не могла воссоединиться с толпой селян.

– Никто не отблагодарил церковь за отпевание, – громко провозгласил священник, и снова стало шумно и неудобно.

Дождь припустил за окнами, и резко отворились двери. За ними Сумуилу почудилась фигура, но будто не человеческая, хоть и в гуцульском одеянии: в постолах, ґуґле и кресане45, в которую было вставлено петушиное перо.

Одно появление этой фигуры произвело на селян эффект, не сопоставимый со всеми проповедями Сумуила вместе взятыми: они начали неистово креститься. «Ниц пришел хоронить, Ниц будет хоронить кого-то!» – Шепот волнами пронесся по храму вперемешку со стонами.