Море Имен

Он шёл неуверенно, словно у него кружилась голова, и как-то странно вздрагивал всем лицом — ртом, веками, бровями. Как будто что-то страшно волновало его и мучило, но он старался сдерживаться. Иней смотрел пристально, не отрываясь; он весь напрягся, ловя момент, когда пора будет рвануться в сторону.

Но вместе с тем в мысли закралось сомнение.

Мужчина в серой куртке приближался, и становилось видно… очень уж ясно становилось то, чего Иней до сих пор не замечал. Да и сейчас боялся заметить. Холодок потёк по спине, сердце в груди тревожно и робко замерло. «Тьфу ты! — грубовато сказал Иней сам себе. — Струсил тоже. Зря разволновался. Может, он… мало ли, просто дорогу спросить хочет».

Может, действительно сейчас дорогу спросит.

Только уж очень смотрит странно…

Странный тип в серой куртке остановился шагах в четырёх от Инея и дальше не двинулся. Он, кажется, понимал, что напугал мальчика и не хотел ещё больше его пугать.

— Привет, — глухо сказал он.

Иней отступил.

— Ты ведь Иней? — спросил незнакомец с надеждой. — Иней Обережь?

— Я.

— Ты не пугайся, — попросил Серая куртка таким голосом, будто сам Инея боялся.

Из супермаркета вышла женщина, стала перекладывать покупки из корзины в багажник автомобиля. Вокруг неё вертелась маленькая дочка в весёленьком жёлтом пальтишке — точно огонёк прыгал. Иней отвёл взгляд от Серой куртки и смотрел теперь на маму с дочкой, судорожно вцепившись в пакет со сменной обувью: пальцы заледенели, в груди болезненно ёкало.

— Не пугайся, пожалуйста, — повторил Серая куртка.

— Я не пугаюсь, — осторожно ответил Иней, глянув на него исподлобья. — А вы чего?

Тип в серой куртке замялся и нервно облизнул губы. Лицо его исказилось. Иней моргнул. Сердце бухнуло раз, другой и заколотилось как бешеное.

— Ты меня не узнаёшь? — тихо спросил тип.

Иней проглотил комок. Потёр бритую макушку.

— А вы кто? — через силу выговорил он и отступил ещё на шаг.

Он весь дрожал, но не от страха, а от какого-то иного чувства, которое перехватывало дыхание и приподнимало изнутри, как волна.

На самом деле Иней давно узнал этого человека, и не только потому, что видел его сотни раз — в записи на мониторе, на фотографиях в альбоме и глазами своего сердца. Встречный был поразительно, до ужаса похож на Алика — на такого Алика, каким тот стал бы лет через двадцать. У него даже хвост по спине болтался. Пробитый сединой вороной хвост…

— Ты меня не узнаёшь? — беспомощно повторил Серая куртка. Он шагнул ближе к Инею и заискивающе, как собака Луша, заглянул в глаза.

Иней открыл рот да так и остался стоять — дурак дураком.

Трудно было дышать. Всё вокруг — солнце, небо, дома, дороги — словно поблёкло, ушло в тень, вдаль. Мир сузился до одного-единственного лица, в которое Иней смотрел, смотрел, смотрел — и не мог оторваться.

— Ты меня не узнаёшь? Может, на фотографиях видел… — голос немолодого мужчины дрожал, в глазах стояли слёзы. — Иней… я старый стал, правда… не узнаешь… Я папка твой, Ясень.

Глава 4 Геотаргетинг

«Солнечный круг, небо вокруг, — пели на уроках музыки, — это рисунок мальчишки…» Дай сейчас Инею альбом, краски, кисточку — именно так он и стал бы рисовать. Золотым колесом катилось солнце по небу, от края до края земли летал шалый ветер, улыбались ему щекастые облака. Наступили каникулы, дождь кончился, папа вернулся живой.

Иней крепко зажмурился.

Когда он открыл глаза, ничего не изменилось.

Всё было по-настоящему.

— А у меня амнезия была, — сказал папа грустно. — Знаешь, наверно, что такое.

— Ага, — сказал Иней.

Они сидели рядышком на скамейке у подъезда, глядели друг на друга и не могли наглядеться.

— Знаешь, пап, — счастливо сказал Иней, — а я тебя сразу узнал. Я ведь тебя видел, ну, на записях с камеры и на фотографиях.

— А чего волком зыркал? — обиделся папа. Иней смутился, но папа сразу же засмеялся и снова обнял его, шумно дохнув в ухо.

«Ну, сын! Здоровый! Мужик!» — сказал он там, на дороге, и сграбастал мужика в охапку вместе с рюкзаком и сменкой. Иней хихикал и всхлипывал, как чокнутый, а папа накрепко прижал его к себе и нёс до подъезда на руках, будто маленького. «Ну, рассказывай, как твои дела», — сказал он, спустив Инея с рук на скамейку, и уселся рядом, и долго-долго слушал. Даже когда Иней играл с Лёнькой в путешествия, он не трещал так, как сейчас. Он рассказал папе про всё — и про Лёньку, и про его собаку, и про маму с Аликом, и про Шишова, и о том, как хотел, чтобы Алик забрал его к себе жить.

— Не переживай, — папа легонько сжал его плечо. — Мы теперь вместе с этим разберёмся. Я тебя никогда больше не брошу.

— Клянёшься? — выдохнул Иней.

— Клянусь, Инька, — серьёзно сказал Ясень. — Ты прости меня, если можешь.

У Инея дыхание перехватило.

— Да ну тебя… ну тебя, папка! — он чуть не расплакался.

— Тьфу ты, горе луковое! Разнюнился. Не реви, прорвёмся, — сказал папа озадаченно, и Иней засмеялся сквозь слёзы. Точно так же говаривал Алик. Теперь понятно стало: так всегда говорил папа, а Алик только перенял слова.

— Я не реву, — прошептал Иней.