Море и берег

       Однажды, коммодор Скандинав не выдержал и все же пришел ко мне пожаловаться на свою горестную долю и непонимание со стороны руководства. По его словам получалось, что ребята успешно прошли и сдали зачеты по теоретическому курсу подготовки молодого матроса. Теперь, по словам этого бугая, настало время выхода биремы в открытый океан для прохождения практических занятий и дальнейшей шлифовки действий экипажа в реальной обстановке. Вечером Скандинав поймал меня на полубаке и, загнав в угол между двумя большими коробами, чтобы я не убежал, и, нависая надо мной телосложением орангутанга, принялся качать права коммодора и требовать, хотя бы одного тренировочного, но выхода биремы в море.

       - В принципе, у меня нет возражений, - ответил я мыслеречью коммодору, - но как ты выйдешь в море, если половина гребцов на веслах вместе с Якобом Форенкультом дерется с номадами, а другая половина под биение барабана марширует по плацу, отрабатывая приемы владения пикой, дротиком и мечом. Мы не можем прекратить занятия, отозвать морпехов с фронта и посадить их на весла только ради одного тренировочного выхода в море. Да и Якоб Форенкульт со своими бойцами до города будет добираться не менее полутора дней. Сейчас мы сделаем все возможное, чтобы ребята поскорее набрались бы ума и разума и стали профессиональными военными, чтобы отстоять Валенсию от натиска номадов. К тому же эти парни еще не садились за весла и не знают, с какой стороны браться за весло и как правильно работать им, а, если сразу посадить их на эти весла, то они могут физически сломаться и никогда не станут гребцами нашей биремы.

       - Я это прекрасно понимаю, - настаивал на своем орангутанг Скандинав, - но мы никогда не получим слаженного экипажа, если бирема не выйдет в открытое море и парням не удастся поработать на морском ветру и волне. Ты желаешь иметь профессионально подготовленную команду, а смогу гарантировать ее появление только тогда, когда мои ребята, хотя бы пару раз поработают в море, только море поможет им сработаться и понять друг друга.

       Коммодор Скандинав в силу противоречивости своего наивного характера сумел подсунуть мне свинью в виде, казалось бы, этой небольшой проблемы, которые возникли на почве двух взаимоисключающихся начал. Если принять за основу слова Скандинава о необходимости выхода в море, то получалось, что этого не может быть без полного штатного расписания экипажа биремы - отсутствие гребцов тут же сказывается на возможности организации такого выхода. Чтобы решить это уравнение со всеми неизвестными, требовалось забросить все, учебу и тренировку второй половины экипажа, отказаться от обороны Валенсии, но в тоже время разум подтверждал правильность подхода коммодора Скандинава к повышению профессиональных качеств палубной команды "Весенней Ласточки".

       В этот момент одна глупая мыслишка промелькнула в голове.

       - Слушай, Скандинав, - по-дружески мыслеречью я обратился к коммодору, - я понимаю, что твоим ребятам выход в море, но, как ты посмотришь на то, чтобы бирема "Веселая Ласточка" вышла в море ночью?!

       - Я не совсем понимаю, почему это имеет для тебя такое значение, Скар. - Продолжил нытье опытный мореход, но тут до него дошло, что я вроде соглашаюсь с его мнением, и он закончил мысль следующими словами. - Но, в принципе, какая разница для ребят день это или ночь, если они смогут подышать и поработать на свежем воздухе в открытом море.

       Хорошо, мы договорились Скандинав, сегодня ночью выходим в море. -Мыслеречью сказал я и продолжил. - Все члены палубной команды должны сегодня ночевать на борту "Весенней Ласточки" и лично проследи за эти.

    3

       Вечер этого дня был исключительно хорош. Прохладный ветерок задувал с моря, стараясь остудить разогретые Желтым Карликом, дневным светилом морские причалы, вливаясь ласковым освежающим потоком воздуха в легкие человека. Прекрасная Эллида висела высоко в темном небе, изумрудным светом превращая ночь в нечто сказочное и волшебное. Было приятно пройтись по припортовой улице, которая, несмотря на очень поздний час, была заполнена народом. Хотя не слышалось прежнего беззаботного веселья и громкого заливистого смеха людей, жители городка уже прослышали о подступающих к городу номадах и были эти серьезно обеспокоены - они знали и не любили этих шакалов войны, уличный народ не спешил расходиться по домам и тянулся на открытый воздух, на берег моря.