Море

Через какое-то время мужчина снова стоял перед ней. Он положил на дрова карманный фонарь. Тусклый свет упал на низкий потолок, обнаружил сеть паутины и готовый отвалиться кусок штукатурки.

— Сможете дойти домой? — спросил мужчина.

Агнеш утвердительно кивнула головой и сказала, куда надо идти.

— Довольно далеко, трудновато вам будет. Давайте подождем еще денька два, пока вы наберетесь сил.

— Нет, сейчас, лучше сейчас…

В воображении Агнеш вырисовывается старый дом: вот ее добрые соседки, мать на кухне готовит ужин, отец возвращается с завода, братья голодны как волки, они поднимают крышку кастрюли — не терпится скорее узнать, что их ждет на ужин… Вот ее комната… швейная машина мамы под вязаной скатеркой. Какая красивая скатерка, боже, как хочется домой.

Мужчина стоял и задумчиво глядел на девушку. Агнеш не понимала его пристального взгляда. Она и представить себе не могла, какое у нее бескровное, зеленое лицо, какие глубокие борозды пролегли под глазами, как отросли и слиплись давно не видевшие парикмахера волосы, какой вид имело ее летнее полотняное платье, как глубокая складка на шее без слов говорила о пережитых месяцах, о том, до какой степени она истощена.

— Вы не опасаетесь идти домой? Вас никто не обидит?

Агнеш испугалась. Зачем он спрашивает? Что хочет узнать от нее этот человек? Кто он такой?

Мужчина заметил ее испуг и ободрительно заулыбался.

— Я спрашиваю вот почему: если у вас есть знакомые, живущие ближе, то вам лучше пойти к ним. Здесь я не могу гарантировать вам полную безопасность, в городе устраивают одну облаву за другой. Правда, пару дней вы могли бы прожить в моей комнате, на первом этаже.

— Нет… спасибо, лучше… у меня есть знакомые на улице Ваш.

Ей опять вспомнилась Кати Андраш. Впервые за многие месяцы Агнеш почувствовала нечто вроде угрызения совести. Но вместе с тем и успокоение. Кати Андраш наверняка примет ее на несколько дней… А потом… Потом как-нибудь все уладится.

— Хорошо. Я вас провожу на улицу Ваш.

Снова кружка кофе и кусок хлеба.

И вот они отправляются в путь. Мужчина протягивает ей руку. Маленький фонарик вырисовывает круги под ногами. В сумраке вдоль улиц видны крошечные приветливые островки уцелевших зданий среди множества уходящих в небо закопченных развалин. Агнеш не хочется смотреть по сторонам, все ее внимание приковано к крошечному, светлому кружочку, но внутренним чутьем она видит вокруг себя и наполовину сползшую крышу, и обрушившийся дом, и беспокойные снопы света над домами в эту осеннюю ночь. Как давно она не видела улицы! Боже мой, да ведь это проспект Ракоци! Изуродованные дома, магазины со спущенными жалюзи, выбитые окна, сорванные вывески, но тем не менее это проспект Ракоци! На углу возвышается современный семиэтажный дом, на верхнем этаже зияет брешь от прямого попадания бомбы. Ходят ли еще часы? По этим часам она проверяла время, когда направлялась в июне в склад. Было жаркое летнее утро… тысячу лет назад. «Урания» почти не пострадала. Здесь она видела с Тибором «Мюнхаузена».

Опираясь о чужого мужчину и тяжело переводя дыхание, Агнеш старается идти с ним в ногу. Между тем мужчина не торопится, пройдя шагов двадцать, останавливается, дает ей отдохнуть.

В начале улицы Ваш они увидели груды развалин. Ой, а вдруг и дом Андрашей разбомбили! Если никого не окажется дома, что тогда будет?

— Вы подниметесь, отыщите своих знакомых, а я немного подожду у ворот. Если никого не найдете, сможете пойти ко мне.

— Как вы угадали мою мысль?

— Я не угадал… ведь иного выхода нет, теперь я не могу оставить вас.

Они опять остановились передохнуть.

— Кто вы? — спросила Агнеш.

— Я? А вы не узнали? Дед Мороз. Разве не таким вы его себе представляли?

— Серьезно, скажите… — попросила она.

— Зачем это вам?

— А вдруг когда-нибудь я смогу вас отблагодарить.

— Не ломайте над этим голову, за подобные вещи благодарить не полагается. Но как меня звать, я скажу, это не секрет. Балинт Эси.

— А я Агнеш Чаплар.

— Бежали из гетто?

— Нет-нет. С военного завода.

— Можете идти?

— Попробую.

Эси остался у ворот.

— Буду ждать пятнадцать минут, ладно?

— Спасибо.

Агнеш стала подниматься по лестнице. Она уже занесла было ногу на следующую ступеньку и вдруг обернулась.

— В чем дело? — спросил Балинт.

— Примите от меня «Подмененные головы», — попросила Агнеш и протянула ему книгу.

— И не подумаю.

— Если хотите доставить мне удовольствие… Не знаю, любите ли вы Томаса Манна.

— Люблю.

— Так в чем же дело?

— Раз вы ничего больше не сохранили… ни одеяла, ни сумки, а только эту книгу, тогда для вас, очевидно, нет ничего дороже… Не расставайтесь с книгой. Если придется после войны встретиться, после того как вернется домой тот, кто подарил вам эту книгу, и вы станете счастливой молодой женой, пригласите меня на ужин, ладно? Может быть, подарите тогда и книгу.

— С превеликим удовольствием, — ответила Агнеш. Она еще раз пожала руку мужчине и, сразу как-то повеселев и приободрившись, поплелась вверх по лестнице.