Мордашка класса люкс

— Извините, если обидел.

— Обидели и обеднили вы себя. Интересная, разносторонняя, переменчивая женщина вас будет утомлять, а домашняя, спокойная наседка раздражать. Выхода нет, Венсан Витальевич, женитесь на мне, я хотя бы раскусила вас! — рассмеялась Клара и шумно высморкалась. — Расслабьтесь. Это шутка.

— Вы случайно не психолог?

— Нет, я профессиональная доярка, но и к коровам тоже нужен человеческий подход, — ответила Клара Феликсовна.

Она вытерла руки краем скатерти и уточнила:

— Значит, Барби мне не быть? А что же мне делать с моим любимым? Он хочет видеть меня белокурым ангелом!

— Я уже говорил вам о факте самовнушения и навязанных нам образах. Известно много случаев, когда женщины категорически заявляли, что выйдут замуж только за брюнетов с роскошной шевелюрой, и выходили замуж за лысых мужчин, проживая с ними долгую, счастливую совместную жизнь. Мы не всегда влюбляемся в тех, в кого хотели бы.

— Я поняла вас. «Любовь зла, полюбишь и козла». Так? Ведь козла-то любить никто не хочет.

— Вы умница.

— Хотите сказать, что мой избранник полюбит меня и в другом образе?

— Если он интересуется вами именно как личностью, как душевной единицей, то да, — подтвердил Венсан.

— Я доверяю вам, мой друг! Дерзайте! Я согласна на все! Но начните с лица, грудь обнажать я пока не готова. Мы должны стать ближе, — сказала ему Клара, подмигивая.

— Все операции дорогостоящие, — заметил Венсан, переходя к материальной части вопроса.

— Я заплатила сто долларов, — ответила Клара.

— Вы оплатили мою консультацию. Сами операции стоят во много раз дороже, — ответил он, хотя ему было неприятно об этом говорить.

Клара недоуменно хлопала глазами, пока ее нижняя челюсть не почувствовала силу земного притяжения.

— К…консул…консультация? Да откуда у меня, бедной доярки, такие деньги?! Мне сто долларов всем селом собирали! Любимый последний рубль отдал на поездку в Москву, чтобы я вернулась красивой и молодой. А ведь деньги на мотоцикл копил с этой — с люлькой, с коляской! Что я им теперь скажу? Как я вернусь домой в таком же виде, как и уехала, вы подумали?! — Голос Клары Феликсовны стал высоким и пронзительным, то есть попросту визгливым.

— Мне очень жаль, но это частная клиника, и мы не можем…

— Значит, простая доярка не может получить счастья в этой стране?! Только фотомодели, проститутки и жены богатых мужиков!

— Я прошу вас, Клара Феликсовна, говорите тише, за дверью могут быть люди, — спокойно сказал Венсан.

Но странная посетительница и не думала успокаиваться, она продолжала бесноваться в его кабинете.

— Я не уйду отсюда! Я прикую себя цепями! Я напишу провокационный плакат, что я жертва ваших пластических вмешательств!

— Это шантаж!

— Пусть! А что мне еще остается?! Я годами доила коров, и что я имею, что могу? — потрясла перед его лицом своими скрюченными руками Клара. — Какие у меня права?! Никаких. Нет, я не уеду домой, я стану бомжом и буду немым укором лежать на скамейке у вас во дворе!

— Что вы предлагаете? — спросил Венсан, вставая и открывая окно настежь, так как от его посетительницы распространялся едкий запах каких-то старых, испорченных от времени духов.

— Как что? Сделайте меня красивой. Сделайте все, что обещали мне.

— А если я позову охрану и вас выставят отсюда? — сдвинул брови Венсан.

— Браво! Другого ответа от такого скользкого типа я и не ожидала. Россия на коленях!! — вдруг закричала Клара Феликсовна высоким, хорошо поставленным голосом, потом «дала петуха», закашлялась и захрипела. — Прошли времена, когда богатые люди занимались меценатством и благотворительностью. Все! Все набивают себе карманы! Все живут на шкуре простого народа, на таких, как я. Палец о палец не ударите, чтобы поправить мое личное счастье! Небось молочко кушать любите, Венсан Витальевич? Что предпочитаете на завтрак — маслице, творожок или обезжиренный йогурт? Вы ведь следите за своей внешностью, за своей идеальной фигурой, не так ли? Сохранились огурцом, несмотря на свой приближающийся пятидесятилетний юбилей. Да! Я все о вас знаю. Я наводила справки. Полтинник — это не шутка, а что вы после себя оставите?! Какую людскую память?!

— Мне исполняется сорок лет, — прошипел Венсан.

— Да?! Ошибочка вышла, извиняйте, гражданин начальник! Все равно, если к сорока годам нет жалости и любви к людям в сердце, то ее уже не будет никогда. Знаете что, милорд? Я приду сюда со всем своим колхозом, и мы устроим демонстрацию протеста прямо у окон вашей больницы, мы перекроем движение, мы…

— Ну все, хватит! — прервал ее доктор. — Вы добились своего: я прооперирую вас бесплатно и сам заплачу своим ассистентам! Только хочу вас предупредить, что никакая внешность вам не поможет, так как вы особа скандальная и неуправляемая! С вами не уживется ни один ваш избранник, будь вы даже самой Афродитой. Он сбежит от вас на второй же день!

— Если он будет такой же черствый, не обладающий и каплей романтизма, как вы, то да!