Мордант превыше всего!

Когда они миновали бальный зал, им стало попадаться все больше и больше людей. Она замечала понимающие ухмылки в ответ на приветствия, которыми Мастер Эремис обменивался со своими знакомыми, улыбки поздравления или зависти прочих встречных. Стражники закатывали глаза к потолку, кое-кто даже осмелился подмигнуть. Леди и служанки изучали ее, словно старались понять, в чем секрет ее привлекательности.

Ощущение, что она заколдована и реальна, заставило Теризу почувствовать себя неожиданно смелой. Не обращая внимания на то, какие взгляды бросали на нее люди, она сказала:

— Это было прекрасно — то, что вы собирались сделать для Джерадина.

— Вы так считаете, миледи? — Она уловила в тоне Мастера иронию. — Ваша наивность очаровывает. У вас детская душа в теле женщины. — Свободной рукой он потрепал ее по предплечью, и прикосновения его, казалось, оставляли на ее коже невидимые следы. — Квилон, например, наверняка не согласился бы с вашей точкой зрения. Он бы сказал, что я поступил жестоко.

Упоминание о Квилоне вызвало у Теризы защитную реакцию. Было очень мало такого, в чем она действительно могла быть уверена; но она была уверена, что не хотела бы предавать ни Мастера Квилона, ни Знатока Хэвелока. Она решила, что Эремис бросает пробный шар, и ответила почти мгновенно — быть может, даже слишком поспешно:

— Квилон? А кто он такой? Меня не представили большей части Мастеров.

Он ответил легкой улыбкой:

— Это неважно, миледи. Уверяю вас, это не имеет никакого значения.

И взмахом руки дал понять, что они уже прибыли к его жилищу.

Они вошли в короткий коридор, упиравшийся в дверь. Камень стен был все тем же гладким серым гранитом, как и везде в Орисоне, но дверь не имела ничего общего с дверями в рабочих помещениях Гильдии. Она была из палисандрового дерева, отполированного до блеска так, что инкрустация, выполненная на нем, распознавалась безошибочно. Изображение в полный рост самого Мастера Эремиса с его насмешливой улыбкой и удивительно проницательным взглядом — эффект, который, как через мгновение поняла Териза, достигался путем вкрапления небольших кусочков слоновой кости.

— Надеюсь, вы всегда сможете найти меня, миледи, — заметил он. — Двери Мастеров отмечены их особыми знаками и печатями. Но Орисон велик, и знаки можно спутать. Всякий, кто знает меня, всегда сможет подсказать вам, где находится моя дверь.

Он быстро открыл дверь и ввел ее в свои палаты.

Его упоминание о роскоши не подготовило Теризу к тому, что она увидела. После невзрачности каменных стен коридоров обилие мебели казалось экзотичным и изысканным. Свет и тепло исходили от ароматических свечей, хитро упрятанных в огромных раковинах, больших, как вазы, с тонкой резьбой на боках. Основным предметом мебели был гигантский диван, обшитый шелком и покрытый множеством подушек; перед ним располагался длинный низкий стол, с его резной столешницы свисало множество медных цепей, идущих к ножкам. Стояли здесь также два или три кресла, каждое — в чехле из шелка такой же фактуры, что и обивка дивана. Изысканный умывальник и ванна, оба из меди, скрывались в одной из ниш. Неподалеку стоял деревянный шкаф, заполненный тем, что походило на графины с вином. Пол был покрыт множеством разноцветных ковриков, в которых преобладал кроваво-красный цвет, резко контрастировавший с голубой мебелью и канареечно-желтыми портьерами. Материал, закрывающий потолок, тоже был канареечно-желтым. В росписи на стенах присутствовали все три цвета, но основным был кроваво-красный — чтобы сосредоточить внимание на том, что изображала эта роспись: различные стадии обольщения женщин.

Улыбаясь, Мастер Эремис отпустил руку Теризы и закрыл дверь на засов.

— Как видите, Джойс хорошо заботится о своих воплотителях, миледи, — прокомментировал он. — Несмотря на то, что Мордант не может похвастаться богатством. Много веков провинции не производили ничего, кроме зерна, винограда и скота — и фермеров, чтобы выращивать их. Но богатство нашего короля — как и его сила — это результат войн. — Он осмотрелся вокруг. — Без сомнения, всей этой роскошью раньше пользовался кто-то из дворян Кадуола. Но меня это вполне устраивает.

Он подошел к умывальнику, сполоснул руки и побрызгал себе на лицо. Когда Мастер Эремис вернулся к ней, Териза ощутила, что запах пряностей усилился.

— Устраивайтесь поудобнее, — сказал он, указывая на диван. — Не хотите ли вина? — Улыбка его потускнела, а глаза засверкали ярче.

Запах курящихся ароматических трав, пряностей, выражение его лица нарушили душевное равновесие Теризы, и она ощутила нечто похожее на панику. Чтобы потянуть время, пытаясь успокоиться, она выдавила из себя:

— Я кое-чего не поняла в зеркалах. Когда Джерадин показывал их мне.