Мордант превыше всего!

Она видела один и тот же ландшафт в двух различных зеркалах. Сам ландшафт, по утверждению Джерадина, была реальной. Но видела она его в разные времена года. Одно из зеркал лгало. Сейчас была зима, а не весна. Значит, лгало то зеркало, которое показало ей Сжатый Кулак весной.

Постепенное исчезновение самой себя разрывало ее сердце. Зеркало Джерадина обманывало. Зеркало, доставившее ее сюда. Зеркало, показывающее воплотимое, не являющееся реальностью.

И когда она осознала, что сама она — несуществующая иллюзия, то чуть снова не рухнула на пол.

8. РАЗНООБРАЗНЫЕ ВСТРЕЧИ

— Почему это невозможно? — голос Теризы звучал слабо и тихо, голова кружилась.

Возбуждение охватило Джерадина. Он не обратил внимания на ее состояние.

— Никто не знает, как изменять воплотимое. Это невозможно. Воплотимое

— неотъемлемая часть зеркала. Но вы только что совершили это. Вы — предсказанный нам Воин.

Он не знал, что она видела во втором зеркале. Его зеркале. Он не знал, что она получила доказательство того, что на самом деле не существует. Ее руки делали подсознательные успокаивающие движения, отгоняя в сторону мысли. Все это выглядело ужасным.

С другой стороны, она не ощущала ужаса. Она чувствовала отстраненность, словно ее куда-то несло. Ощущение, что она растворяется и постепенно исчезает, становилось сильнее. Или, может быть, она просто обращала на него больше внимания. Она не имела ни малейшего понятия, почему все еще находится в этой комнате, с Джерадином.

Зеркало, доставившее ее сюда, показывало воплотимое, которое не было реальностью.

— Вы сказали, что это реальное место. Не так ли? Но я никогда не видела его раньше. — Ее голос слегка дрожал, она находилась на грани истерики. Она пыталась восстановить в себе веру в то, что реально существует. — Я никогда не была здесь. Я не могу изменять воплотимое, если не знаю, как это делать. — Она прижала локти к бокам и попыталась говорить тише. — Иначе мне не составило никакого труда вернуться в мои апартаменты.

Этот аргумент поразил его как раз в тот момент, когда он находился на вершине экстаза. Он задумался, мгновенно нахмурившись.

— Но именно вы, должно быть, сделали это. Если не вы… Тогда остаюсь лишь я. А я не могу проделать даже простейшее воплощение. Я никогда не был способен проделывать нечто подобное.

— А вы когда-нибудь пытались? — Что бы Териза ни говорила, это не имело ровным счетом никакого значения. Ее жизнь все дальше и дальше утекала от нее.

Он посмотрел на нее, на несколько секунд серьезно задумался над ее вопросом.

— Нет, конечно же, нет. Это же бессмыслица. Воплотимое является фундаментальной частью самого зеркала. Вот почему у зеркал такое ограниченное применение. Они не могут менять свою настройку. — Внезапно он приблизился к зеркалу. — Но вот это, — пробормотал он в изумлении, — это — изменилось, пока мы находились в комнате. Так что нет, это не бессмыслица. Один из нас, должно быть, сделал это. — Он отступил на шаг, его лицо приняло отвлеченно-задумчивое выражение. — Или кто-то другой в Орисоне, обладающий большей силой. Кто-то, кто находится где-то поблизости.

— Это абсурд, пригодник Джерадин, — прокомментировал его рассуждения резкий голос. — Невозможное — невозможно. Должно быть другое объяснение.

Джерадин резко обернулся.

Териза тоже повернула голову, уплывая в своих мыслях все дальше.

В одном из дверных проемов стоял Мастер Эремис.

Он был одет в тот же развевающийся плащ поверх мантии, в которой она видела его днем раньше. И снова ее поразило, насколько условно его можно было назвать привлекательным: большой нос и впалые щеки делали его лицо похожим на клин; густые волосы, свисающие с макушки, подчеркивали высокие залысины. Но в данном случае условность потеряла свое привычное значение. Мастер был высоким, гибким и сильным; в его светлых глазах светился ум и юмор; улыбка обещала нечто таинственное. И то, как он выглядел, заставило Теризу затаить дыхание.

Ей уже было сказано, что он считает ее прекрасной.

Неожиданно сердце Теризы забилось от восторга. Внезапно ощущение того, что она растворяется, исчезает, потеряло всякое значение.

Благодарная, словно была спасена, она ждала, что Эремис будет делать дальше.

Мгновение он смотрел на измененное зеркало, сосредоточенно хмурясь.

— Да, — пробормотал он. — Это — невозможно. — Затем снова обратил свое внимание на Теризу и Джерадина.

— Освежите мою память, пригодник. Возможно, я страдаю склерозом. Приказывал вам Мастер Барсонаж или нет, чтобы вы не передавали ни частицы знаний этой леди?

Джерадин уставился в пол и упрямо молчал.