Мордант превыше всего!

— У меня такое чувство, будто я участвую в бале-маскараде.

Перебрасывая взгляд с Теризы на Джерадина и обратно, Саддит коротко хохотнула.

— А что такое «бал-маскарад», миледи? — спросила она, пытаясь скрыть свое веселье.

Териза изо всех сил попыталась справиться со смущением.

— Это такой бал, где люди одеваются в различные странные одежды и делают вид, что они совсем не те что на самом деле.

По какой-то причине ее ответ снова нагнал на Джерадина печаль.

— Ага, миледи, — сказала Саддит так, словно именно такой реакции от нее и ждали, — это, должно быть, страшно забавно. Надеюсь, вы извините меня, я пойду верну тарелки на кухню. Пожалуйста, позовите меня, если вам будет что-нибудь нужно. Если я вам не буду нужна, я пойду выясню, не хотят ли леди Мисте или леди Элега повидаться с вами.

— Что касается вас, пригодник Джерадин, — сказала служанка с вежливой насмешкой в голосе, пока складывала тарелки на поднос и несла их к двери,

— то выслушайте дружеский совет. Женщины не слишком любят мужчин, которые только тупо глазеют на них.

Рассмеявшись, она покинула комнату, прикрыв за собой дверь ногой.

Но Джерадин словно не заметил ухода Саддит. Неотрывно глядя на Теризу, с упорством, которое подчеркивал румянец на щеках, он тихо спросил:

— Вы хотели бы быть кем-то, кем не являетесь, миледи? И кем вы хотели бы быть?

Она отвела взгляд в сторону:

— Мне кажется, я разрешила вам называть меня Теризой. — Это абсурд. Почему она так скована? И почему он задает такие дурацкие вопросы, когда рискует получить серьезное наказание, не подчиняясь королю? — Я никем не хочу быть, я просто надела это платье, потому что леди Мисте предложила его, а Саддит сказала, что она будет оскорблена, если я не надену его. — Затем она взглянула ему в лицо. — Джерадин, что вы здесь делаете? Ведь король Джойс сказал вам, чтобы вы не виделись со мной. У вас будут неприятности.

От этого болезненная улыбка исказила его лицо:

— У меня и так уже неприятности. И хуже, вероятно, не будет. Вы же видели короля Джойса. Он давно уже никого не наказывает. Я не думаю, что у него хватит на это воли. А может быть, его уже ничего не волнует. Самое худшее, что он может сделать, так это отдать меня на растерзание Смотрителю Леббику. — Джерадин вздохнул. — Я предполагаю, что Леббик — неплохой человек. Артагель, например, уверен в этом. Но он не слишком деликатен. И он действительно взял меня в оборот. Потому что я просил Рибальда и Аргуса охранять вас. — Так вот почему он опечален. Смотритель Леббик действительно терзал его — потратил на выпытывания половину ночи. — Я все время извинялся, хотя мы оба понимали, что я был прав. — Он неожиданно пожал плечами. — Во всяком случае, теперь я не боюсь его. После прошедшей ночи самое страшное, что он может сделать — это посадить меня в подземелье. Но он не посмеет так поступить с сыном Домне — во всяком случае, без серьезных на то оснований. — Жесткие морщинки на его лице медленно разгладились, снова появилась улыбка. — Так что какое-то время мне нечего опасаться.

Сердце Теризы затрепетало от сочувствия; она легко могла предположить, как вел себя Смотритель.

— Но почему? — спросила она. — Почему он так отнесся к вам? Почему он считает, что вы виноваты?

— Ну, — ответил Джерадин. — Я полагаю, у него есть на то причины. Он хотел знать, почему я предположил, что на вас могут напасть, когда подобная мысль не пришла ни в чью другую голову в Орисоне. В его обязанности как раз и входит знать все, что здесь происходит. Потому его интересовало, что такого знаю я, чего не знает он.

— И что же вы сказали ему?

Он хмыкнул:

— Только правду. Мордант находится в осаде тварей из воплотимого. Король Джойс не позволяет Гильдии защищаться, но даже если бы он это позволил, воплотители настолько разобщены, что толку все равно не было бы. Кадуол и Аленд только и ждут момента, чтобы напасть на нас. И в это самое время король ведет себя словно человек, у которого правая рука не ведает, что творит левая. Кто, находясь в здравом уме, не приказал бы охранять такую важную гостью? — И снова пригодник заставил себя усмехнуться, скривив рот: — Смотрителю Леббику не понравилось услышанное.

Он храбрился, но в целом его лицо выглядело бледным как воск, не считая румянца на щеках. Желая успокоить его, Териза сказала:

— Могу представить, как он себя вел. Он был здесь прошлой ночью. После того, как все закончилось.

— Я знаю, — без перехода его лицо стало мрачным, почти угрюмым. — Было еще кое-что, что он хотел, чтобы я объяснил. Как вам удалось спастись после того, как Аргус и Рибальд были повержены? И почему вы не ответили на этот вопрос, когда он задал его?