Мордант превыше всего!

Прежде, чем она успела возразить, сказав, что имела в виду совершенно не то, вмешался Мастер Барсонаж.

— Пригодник Джерадин, — сказал он, — наше терпение не беспредельно, и мы ждем ваших немедленных извинений.

— Прошу прощения, — снова рассеянно повторил Джерадин.

— Эту сказку, — сказал Мастер тоном, в котором слышался металл, — мы слыхали уже множество раз. Так что помолчите и выслушайте все, что я скажу. Я не могу приказать вам не говорить обо всем происшедшем королю, так как знаю, что вы не послушаетесь меня. Она оказалась здесь из-за вас. Так что за нее отвечаете вы. И посему окажите ей гостеприимство Орисона, равно как и подлинное уважение Гильдии. Она загадка для нас, и обращаться с ней следует как можно деликатней. Но, — он хлопнул по плечу Джерадина, — не отвечайте на ее вопросы, пригодник.

После этих слов глаза Джерадина широко раскрылись.

Игнорируя Теризу, Барсонаж придал своим словам и руке больше весомости:

— Она загадка для нас, и, следовательно, представляет опасность. Не предавайте Мордант или Гильдию до тех пор, пока мы не будем уверены в ней.

Взгляд Джерадина ускользнул от взгляда Мастера. Он принялся изучать плиты пола под ногами Теризы и ничего не отвечал.

Очень внушительным тоном толстяк спросил:

— Вы понимаете меня, пригодник? Я — магистр Гильдии. Если я буду недоволен вами, то вы никогда уже не получите мантию Мастера.

Никто из остальных воплотителей не издал ни звука. Некоторые казались ошеломленными; некоторые затаили дыхание. Воздух в комнате был слишком холодным, чтобы чувствовать себя уютно.

Плечо Джерадина дернулось под нажимом руки магистра, затем он выпрямился, несмотря на давление.

— Я понял вас, Мастер Барсонаж. — Его голос звучал задумчиво, словно издалека. — Ответственность за эту леди лежит на мне.

— Во всех отношениях?

— Во всех отношениях!

Мастер Барсонаж осторожно убрал руку.

— Вот это другое дело, — пробормотал он. — Здравый смысл возобладал в вашей душе.

— Ха! — буркнул Мастер Гилбур. — Другое дело, как же! — Он мрачно посмотрел на Джерадина. — Если вы верите, что он сдержит слово, Мастер Барсонаж, значит, вы действительно сильно состарились.

При этих словах Мастер Барсонаж упер огромные руки в бока, словно ручки кувшина:

— Позвольте мне предостеречь вас от подобных высказываний, Мастер Гилбур. Мы верим ему — и продолжаем верить, несмотря на ваши слова, сказанные с такой самоуверенностью. Пригодник Джерадин — отпрыск честного и славного рода Домне. Сыновья Домне всегда отличались правдивостью.

Внезапно он отвернулся от Теризы и Джерадина.

— Эти собрания поглощают слишком много времени, — сказал он дружелюбно, не обращаясь ни к кому конкретно. — И я снова пропустил полуденную трапезу. — Хлопнув себя по животу, он спросил: — Мастера, кто готов присоединиться ко мне?

Некоторые из воплотителей охотно поддержали предложение, остальные, в их числе и Гилбур, отказались, более или менее вежливо. Гильдия стала расходиться, Мастера покидали центр палаты, двигаясь к дверям, скрытым пилонами. Кинув несколько взглядов за спину и пробормотав несколько реплик, они оставили Теризу и Джерадина вдвоем.

Он продолжал смотреть на плиты под ее ногами, словно испытывал смущение.

Она прищурилась, чувствуя себя совершенно по-дурацки. Никто не должен отвечать ни на один из ее вопросов? Никто не собирается объяснить ей, почему Мастер Эремис считает, что она не существует? И вообще, имеет ли она право протестовать?

Когда она была маленькой девочкой, она частенько совершала ошибку, не вовремя выражая протест или стараясь настоять, чтобы все было сделано так, как хочет она. Этонечестно, почему ядолжна отправляться впостель, яхочуиграть! Но ее с самого раннего возраста отучили от капризов. Ее родители стремились, чтобы она причиняла им как можно меньше беспокойства. В особенности отец, который редко бывал деликатным, когда она старалась обратить на себя его внимание. Следуя его примеру, большинство слуг обращались с ней с такой же небрежностью. И многочисленные частные школы, в которые ее отсылали по его воле, получали специальные инструкции, какое поведение ей следует привить. Пассивный ребенок страдает всего лишь от недостатка внимания; настойчивого же надлежит наказывать. Именно наказания впервые убедили ее, что она может и не быть реальной. И за долгие годы она научилась ощущать все меньше и меньше эмоций, которые приводили к требованиям или возмущению.

Поэтому вместо того, чтобы облегчить душу вспышкой гнева, она смотрела на румянец стыда Джерадина и молчала.

Когда он наконец поднял голову, вид у него был несчастным.

— Простите, миледи. Я совершенно не представлял себе, что может произойти нечто подобное. Я знал, что мне придется убеждать их — в особенности Мастера Гилбура. Но я не думал, что они… — Он скорчил гримасу. — Это нечестно — швырнуть вас сюда и даже отказаться ответить на ваши вопросы. Просто нечестно. И снова виноват я.

Чтобы заставить его продолжить разговор, она спросила:

— Почему вы в этом виноваты?

Он мрачно пробормотал: