Мордант превыше всего!

— Да. Это совершенно не имеет смысла, не так ли? Это невероятно. Зеркало не может способствовать воплощению того, что не показывает. Так что неважно, где я ошибся, хотя и не представляю, где. Это, должно быть, вы воплотили меня здесь. — Он снова твердо посмотрел на нее. — У вас для этого должна быть серьезная причина.

Эта фраза восстановила логику ситуации, поставила все на свои места. Она просто беседует, пытаясь что-то понять, с человеком, который ввалился в ее гостиную ниоткуда, расколов при вторжении одно из зеркал. Она хотела ответить ему, что все его чудеса не имеют с ней ничего общего. Но она никогда не смогла бы сказать подобное вслух. Ведь сколько раз она пыталась найти выход из своего положения или… хотя бы из комнаты. Пытаясь освободиться от действия пристального взгляда ярко горящих карих глаз Джерадина, Териза решительно произнесла:

— Не хотите чашку чая?

И услышала в ответ:

— Предполагаю, что хочу, — его улыбка стала бесшабашной и широкой, — но, к несчастью, я не знаю, что такое «чай».

— Сейчас я приготовлю, — сказала она. — Это займет всего несколько минут. — Стараясь сдержать вздох облегчения, она направилась к кухне.

Не успела Териза сделать и трех шагов, как Джерадин сказал совершенно другим тоном — голосом решительным и официальным, но одновременно до странности просительным:

— Леди, не отправитесь ли вы со мной в Мордант, чтобы спасти реальность от разрушения?

Изумленная, она остановилась и посмотрела на него.

И тут же выражение его лица стало просительным и извиняющимся.

— Простите, — сказал он. — Я не имел права просить вас об этом. Но у меня внезапно появилось предчувствие, что если вы покинете эту комнату, то никогда уже не вернетесь назад.

Как только он сказал это, она осознала, что единственная причина того, что она хотела пройти в кухню, — это добраться до телефона. Она хотела позвонить охранникам и сказать им, что в ее квартиру проник какой-то псих, бормочущий что-то насчет зеркал, воплощений и Воина.

— И часто у вас бывают подобные предчувствия? — Она остановилась, лихорадочно пытаясь сообразить, что же делать.

Он пожал плечами. Выражение его лица снова сменилось на строгое:

— Не часто. И почти всегда они меня подводят. Но, тем не менее, я им верю. Что—то они каждый раз означают, но, как правило, совсем не то, что я думаю. — Он задумался на мгновение, а потом сказал: — Одно из таких ощущений сделало меня пригодником в Гильдии. Я не знаю, почему — ведь это не принесло мне ничего хорошего. Вот уже почти десять лет я хожу в учениках — и не продвинулся вперед ни на шаг. — Его голос звучал тихо, но в голосе слышалась не жалость к самому себе, а досада. — Но у меня есть очень сильное предчувствие, что я должен пытаться стать Мастером. И я не могу прекратить свои попытки.

— Но вы ведь сказали, что хотите чаю.

— Я не знаю, чего именно испугался, когда вы начали удаляться.

— Я никуда не денусь, — медленно сказала она. — Я вернусь через несколько минут.

И снова направилась к кухне. Она действительно решила вызвать охрану. Это безумие слишком затянулась.

— Леди! — воскликнул он мгновенно. Его голос звучал жестко, почти повелительно. — Я умоляю вас.

Она попыталась продолжить движение, но ее шаги замедлились, словно ей приходилось преодолевать сопротивление собственного тела. На пороге кухни она остановилась.

— Если я резко рванусь, — сказал он тихо, — я, вероятно, смогу освободить ногу. И тогда окончательно окажусь здесь и не смогу вернуться назад. А Мастера не будут знать, где я, так как они видят в своем зеркале Воина. И тогда я навсегда затеряюсь здесь, разве что благодаря какому-то чуду они создадут зеркало, которое покажет, где я нахожусь. Если, конечно,

— добавил он, — я вообще где—то нахожусь, а не затерялся в стекле, как выражается Мастер Эремис.

Но я лучше поступлю так, — сказал он еще более решительно, — чем позволю вам уйти, не выслушав меня.

На мгновение Териза вспомнила, где находится. Она подалась вперед, намереваясь сделать еще один шаг и выйти из его поля зрения, попав под укрытие кухонных стен. Но просьба Джерадина заставила ее сделать шаг назад, словно он держал руку на ее плече.

К тому же, спросила она себя, призывая на помощь логику, что произойдет, если она вызовет охрану? Придут охранники и уведут Джерадина — если смогут — если им удастся вызволить его ногу. А затем отпустят его. Он станет свободным и будет преследовать ее всю жизнь. Разве что она выдвинет против него какое-нибудь обвинение. Тогда ей придется видеться с ним в качестве истицы, и тогда придется нести ответственность за то, что произойдет с ним в дальнейшем. Возможно, ей придется увидеться с ним несколько раз. И кроме того, наверняка придется объяснить его появление отцу. Так что, как ни крути, везде она будет натыкаться на него.

Она не имела ни малейшего желания предстать перед лицом судьи — или отца — заявляя, что человек, которого она никогда раньше не видела, ворвался в ее гостиную через одно из зеркал и принялся умолять ее спасти нечто, что он называет «Мордантом».