Мораторий на крови

К этому можно добавить, что в России с 2000 года произошло более 40 терактов, при которых погибло свыше 1600 человек. По сути, террористы — те же серийные убийцы. Разница лишь в том, что убийцы часто действуют длительное время, порой годами, а террористы осуществляют свои коварные планы практически мгновенно. Взрывы, стрельба, иные акты экстремизма — и сразу десятки, сотни жертв, множество раненых людей.

В России среди наиболее крупных по числу жертв и раненых терактов надо отметить следующие. Захват заложников в Беслане: погиб 331 человек, более 700 ранено. Взрыв на борту самолета, летевшего из Египта в Санкт-Петербург, — 224 погибших. Трагедия в Московском культурном центре на Дубровке — 122 погибших. Взрывы грузовиков в Грозном: 83 погибших, около 200 раненых. Взрыв «КамАЗа» в Северной Осетии: 52 погибших, 78 раненых. Взрывы самолетов в Туле и Ростове — 89 погибших. Нападения в Ингушетии на здания МВД и другие учреждения: 78 погибших, 114 раненых. Часть виновных в перечисленных акциях террористов — свыше 120 человек — уничтожена, 19 находятся в федеральном розыске, к пожизненному заключению осуждено около 30.

Однако при таком числе жертв и пострадавших от террористов значительная часть их отбывает пожизненное заключение, тогда как смертная казнь была бы для них наиболее адекватным наказанием. Для сравнения: в период с 1985 по 1990 год, то есть всего за шесть лет до введения моратория на высшую меру наказания, в России было казнено 2383 человека. Надо отметить, что с мнением выдающегося русского писателя Александра Солженицына о необходимости при нынешнем разгуле преступности ввести высшую меру наказания в стране, солидарны свыше 70 процентов россиян, среди которых немало известных людей.

Министр МВД России Владимир Колокольцев в программе телеканала НТВ прямо заявил: «Боюсь навлечь на себя гнев противников смертной казни, но, если не как министр, а как простой гражданин, я не видел бы ничего предосудительного для подобного рода преступников. Если посмотреть примеры разных стран, в Евросоюзе — один подход, в США — другой подход. У каждого государства есть свои особенности, и эти особенности нужно учитывать». Таким образом, В. Колокольцев прокомментировал случаи убийств девочек в Татарстане и Иркутской области и высказывание ведущего программы о том, что в обществе все чаще говорят о необходимости возвращения смертной казни в качестве высшей меры наказания.

Бывший Уполномоченный при Президенте РФ по правам ребенка юрист Павел Астахов также высказался за смертную казнь, комментируя смерть пятилетней девочки от рук насильника и рецидивиста в Пятигорске. «Убийца Анечки Прокопенко должен ответить за ее мучения и гибель своей жизнью. Извергов не остановить, если не лишать их жизни», — написал Астахов в интернете. Точно так же он прокомментировал убийство девятимесячной девочки в Брянске: «За убийство с особой жестокостью малышки Ани Шкапцовой ее палач должен расплатиться своей жизнью, хотя высшая мера по УК — пожизненное заключение». Глава комитета Госдумы по безопасности и противодействию коррупции Ирина Яровая также поддерживает введение высшей меры наказания: «Моя личная точка зрения — она высказывалась уже давно и неоднократно — заключается в том, что за такие преступления как терроризм, преднамеренное убийство детей, серийные убийства, никакого снисхождения быть не может. Сомневаюсь, что те, кто совершил подобные преступления, смогут чистосердечно раскаяться и измениться», — подчеркнула она.