Мораль и разум. Как природа создавала наше универсальное чувство добра и зла

УСЛОВИЕ 1. С самых первых этапов внутриутробного развития и до, а часто и после окончания кормления дети играют активную роль в секвестировании ресурсов у родителей. Они не являются пассивными потребителями того, что приносят им родители. Они — активные участники игры. Они — конкуренты. Вспомните главу 5 и наше обсуждение геномного импринтинга. Речь идет о том, что эмбрион человека задуман так, чтобы умело обращаться с материнскими ресурсами, часто используя больше, чем она планировала отдать. В организме животных могут быть «приспособления», которые делают возможным конкуренцию сиблингов до их появления на свет. У песчаных тигровых акул беременная самка может произвести двадцать тысяч яиц. У каждого зародыша, скрытого в ее теле и находящегося там в безопасности, быстро вырастают зубы и развивается способность свободно плавать. Появление зубов и развитие подвижности вызывает каннибализм; некоторые из материнских яиц, производимых в конце беременности, становятся кормом для старших, что-то вроде внутриутробного фастфуда. К тому моменту, когда самка готова рожать, появляется тот каннибал-младенец, который оказался победителем, съев всех своих братьев. Как часто происходит в науке, это в чем-то ужасающее открытие было впервые сделано биологом, который после вскрытия взрослой самки акулы отметил: «Когда я первый раз засунул руку через длинный разрез в яйцеводе, у меня было ощущение, что меня укусили. Оказалось, я наткнулся на очень активный зародыш, который бросился с открытым ртом внутрь яйцевода»[346].

УСЛОВИЕ 2. Воспользовавшись логикой правила Гамильтона, в котором главными являются гены, а не особи или их группы, мы можем констатировать следующее. Любой отпрыск генетически идентичен сам себе, а с каждым из родителей он связан общими генами на 50%. Со своими полными сиблингами тот же отпрыск также имеет только 50% общих генов. Родители имеют со всеми своими отпрысками 50% общих генов при условии, что мать и отец все время одни и те же. Эти разные величины создают асимметрию интересов и, с точки зрения отпрысков, дают право предъявлять определенные требования. Асимметрии интересов провоцируют конфликт как между родителем и потомством, так и между сиблингами. Если отцовство носит неопределенный характер, от сезона к сезону, как это обычно бывает у всех полигиничных видов[347], тогда сиблинги будут неполными и поэтому связанными друг с другом меньше чем на 50%. Соответственно отбор на прожорливость будет еще больше. Хотя, согласно закону Гамильтона, вероятность совершения добрых поступков родственниками выше, чем неродственниками, количество таких поступков у родственников, тесно связанных друг с другом, тоже будет выше. Та же логика объясняет акты насилия. Степень генетического родства — это параметр, которым определяется время оказания помощи и время нанесения вреда.

Принимая предположения Гамильтона в широком смысле, мы можем представить, как в процессе отбора формируются психологические и «телесные» приемы, которые позволяют потомству манипулировать родителями, а родителям — отличать правду от лжи. У разнообразных птиц и млекопитающих птенцы и детеныши, как упоминалось в главе 5, издают крики-мольбы. Дети в этом аспекте ничем от них не отличаются, если не считать, что к тому же они обладают умением издавать акустические сигналы одновременно со слезотечением. Когда детеныши просят корма, родители должны оценить, действительно ли их просьбы соответствуют их пищевым потребностям. Несколько последних исследований показывают, что характеристики сигналов, подаваемых детенышами, отражают состояние их здоровья. Родители используют эту информацию, для того чтобы координировать свои действия и иногда уделять больше внимания тем, кто в этом нуждается, а в другое время не помогают им, если эти крики (мольбы) не имеют соответствующих характеристик. У верветок (зеленых мартышек) все матери реагируют на крики своих детенышей, когда те еще маленькие: вероятно, эти крики тесно связаны с их потребностями. В течение нескольких недель развития большинство детенышей начинают издавать более громкие крики, и часто они беспричинные, ненужные, направленные на то, чтобы вернуть мать (а приближается время, когда она не будет их больше кормить). Матери склонны распознавать это несоответствие, они начинают все меньше реагировать на крики детенышей. Большинство младенцев понимают, что происходит, и прекращают кричать, возвращаясь к уровню крика, который соответствует их потребностям. Некоторые детеныши либо не понимают, в чем дело, либо не обращают на это внимания и продолжают вести себя как прежде, издавая все более и более громкие крики. Как в той басне о мальчике, который все время кричал: «Волк!» — и жители деревни перестали обращать внимание на его крики, так и матери-обезьяны упорно игнорируют крики своих детенышей, и большинство из них умирают в возрасте до одного года.