Монумент 14

Она обожала книги, и это нас объединяло. Наш дом был полон старых книг. Она скупала их коробками в то время, как другие люди все чаще использовали для чтения планшеты.

Мама скупала книги как одержимая, как будто боялась, что их перестанут печатать.

С любимых книг она снимала многочисленные копии. Думаю, у нее было восемь копий «Своей комнаты» Вирджинии Вульф (не вполне для меня понятной) и пять копий «Автостопом по галактике» (отличное чтиво).

Мама очень любила обсуждать со мной замыслы романов, ни один из которых так и не был написан.

Однажды я спросил ее, почему она никогда не пишет книг, о которых рассказывает мне.

— Солнышко мое, — ответила она. — Я пытаюсь. Но почему-то, стоит мне только тебе рассказать о книге, я чувствую себя как сдутый воздушный шарик… И мне уже не нужно ничего писать.

Вместо того чтобы быть писателем, она просто заботилась о нас.

А по выходным подрабатывала в магазине.

Мы с Алексом поискали, чем бы перекусить, и в конце концов вернулись в отдел электроники.

Маленькая Каролина проснулась в слезах, Астрид подошла к ней, взяла на руки и прижала к себе.

— Мне приснился страшный сон, — всхлипывала девочка. — Я хочу к маме.

— Знаю, милая, — сказала Астрид, не выпуская ее из рук.

— Ты меня разбудила. Ну спасибо тебе, Хныкалина, — не замедлила поддеть ее Хлоя. — Теперь мне надо в туалет. Кто меня отведет?

— Мне надо в туалет. Кто меня отведет? — едва разлепив глаза, повторил за ней Батист.

По сути, повторяя за ней каждое слово, Батист высказывал свое мнение о ее надоедливости (о чем мы все были прекрасно осведомлены), но эти повторения делали его поведение еще более несносным, чем нытье Хлои.

— Я говорю! — завопила Хлоя.

— Я говорю!

— Батист меня передразнивает!

— Батист меня передразнивает!

— Знаешь, Батист, — сказала Астрид. — Я совершенно уверена, что повторять за кем-то все слова — грешно.

— А вот и нет, — запротестовал Батист.

— А я думаю, так и есть.

— Я все знаю о грехах, и повторения — это не грех.

— Наверное, но ты правда хочешь рискнуть?

Ему потребовалась пауза на размышления.

Господи, она просто потрясающая!

— Хорошо, ребята, — сказала Астрид. — Сейчас я отведу вас в уборную. Все сходят в туалет и помоют руки. А потом я найду что-нибудь в отделе замороженной еды нам на завтрак.

— Мы идем в дамскую комнату? — спросил малыш Генри. — Я не хочу идти в дамскую комнату, я хочу идти в мужскую.

— Моя мама как-то отвела меня в дамскую комнату, — вспомнил Макс. — Там была эта леди, она плакала, и у нее был ледяной кубик, которым она терла глаз, и она сказала: «Я не знаю, что делать, если Гарри снова меня ударит», потом другая леди вышла из кабинки и сказала: «Если Гарри еще раз тебя ударит, ты положишь этому конец, черт тебя подери». И потом она положила на раковину рядом настоящий пистолет. Металлический, я не шучу. И моя мама повернулась ко мне и сказала: «Скажи папочке, чтобы он отвел тебя в мужской туалет».

У меня складывалось впечатление, что Макс жил очень и очень интересной жизнью. Я взял блокнот, чтобы записать все, что он только что рассказал.

В это время Астрид построила детей. Она сказала Максу, что все идут в дамскую комнату, потому что следует держаться вместе, и это оказалось хорошей идеей, несмотря на недовольные стоны со стороны мальчиков.

Глава 8 ВОДА

Я сидел, полностью погруженный в написание дневника, как вдруг неспешной походкой ко мне подошел Брейден и с размаху пнул кресло-мешок, на котором я сидел.

— Дин, тебе говорили, что ты полный лузер? Ты как будто в средневековье живешь.

— Брейден… — привстал Джейк со своего кресла, в его голосе читалось «отстань».

— Нет, я, конечно, знал о странностях Джеральдины, просто не подозревал о том, насколько все далеко зашло.

— Я записываю всякую чепуху, — сказал я. — Люблю писать.

— Бьюсь об заклад, там есть что-нибудь про меня. — Он выхватил дневник из моих рук.

— Прекрати! — крикнул я и вскочил на ноги.

Он держал дневник за спиной на расстоянии вытянутой руки.

Когда я попытался выхватить его, он перебросил тетрадь в другую руку.

Эта сцена очень напоминала те, что происходили в первом классе.

— Поспорим, что здесь про всех нас есть, — не унимался Брейден. — Особенно про Астрид.

Я бы убил его, если бы она это услышала. К счастью, она ушла с малышами.

Знаете, может показаться, что быть запертым в «Гринвее» во время конца свет — а это как раз то, что поднимет на поверхность лучшее в каждом из нас, но — сюрприз! — Брейден был все тем же придурком и хулиганом.

Он вырвал страницу и скосился на нее, держа оставшуюся часть над головой вне пределов моей досягаемости.

— Мне нужна лупа, чтобы разобрать эту чушь, — сказал он. — Вот, послушайте: «Ворота опускаются, чтобы запереть нас внутри. Обреченные на смерть. Крысы в кладовке». Как-то это чересчур мрачно, не находишь?

— Брейден, ты козел! — закричал я. — Как можно быть таким придурком?

— Брейден, брось это, — приказал Джейк.

— А ты не хочешь узнать, что там про тебя написано, Симонсен?

— Я СКАЗАЛ, БРОСЬ ЭТО, — заорал Джейк.

Брейден подпрыгнул на месте. Как и все мы.