Монтер путей господних

— Мне очень жаль, но мистер Йохан вынужден уехать прямо сейчас. По очень важному делу. Он свяжется с вами позднее.

Вот и попробуй тут возразить.

К тому моменту, как я более-менее отошел от стыда и вполне осознал постигшую меня катастрофу, лимузин уже выехал за город и мчался по широкой двухполосной дороге, уверенно обгоняя чадящие грузовики.

— А куда, собственно, мы…

— Ты мобилизован, — веско обронил Ларкес.

— Так я же…

— Мобилизован как алхимик.

Да, такой вариант для выпускника Редстонского университета существовал.

— Войны же нет!

— Когда начнется война, поздно метаться будет. Ингерника нуждается в твоих талантах сейчас!

Я почувствовал острое дежавю. Почему, ну почему всех моих начальников тянет на патетику, всякое служение родине и долг перед страной? Даже когда дело сугубо личное. Наверное, их по такому признаку на должность выбирают.

И ведь не прикопаешься — все по закону.

В сумерках лимузин остановился в придорожной гостинице, оставшейся для меня безымянной. В принципе, Ларкес готов был ехать и дальше, но водитель нуждался в отдыхе, да и мне следовало заняться собой.

— У тебя есть два часа, — снизошел до моих проблем старший координатор. — Надеюсь, ты сможешь привести себя в достойный вид без посторонней помощи.

Смогу, куда ж я денусь.

Ненавижу такие обломы, ненавижу! Ладно, по крайней мере, не придется объяснять, почему я остался жив, после того как умер.

Глава 5

То, что это игра будет самой серьезной в ее жизни, Лаванда поняла в тот день, когда осталась одна.

Стайка сектантов-неофитов, чудом избежавшая устроенных надзором облав, рассеялась как дым, но только двуличная белая знала, что они уходят навсегда — засветившие себя перед властями соратники были Посвященным не нужны. Следовало ли ей открыть несчастным глаза на их участь, призвать к сопротивлению? Скорее всего ей просто не поверили бы. Да и что значил бы их любительский бунт посреди поместья, в три кольца окруженного охранниками-измененными! В Каштадаре Лаванда пару раз видела, на что способны подпавшие под Духовный Патронат люди, и на милосердие не рассчитывала. Оставалось лишь глубже погружаться в образ горожанки Табрет и ждать.

И вот — тишина.

Решения собственной участи белая предпочла дожидаться во внутреннем дворике особняка Эвергринов (заодно можно подумать насчет последнего сюрприза, который гарантированно привлечет внимание к усадьбе, но скорее всего будет неверно истолкован). Лаванда сидела в молчании, это был единственный жест скорби, который она могла себе позволить. В кустах перепархивали мелкие птички, в лучах солнца сверкали разноцветные стрекозы, удерживаемые магией в пределах маленького сада. До человеческих бед и огорчений им не было никакого дела.

То, что она находится в фокусе чьего-то внимания, Лаванда поняла гораздо раньше, чем подошедший ее окликнул. Волноваться попусту шпионка не стала — убийце проще было бы сделать свое дело в доме, в саду слишком просторно, того и гляди жертва убегать начнет, а там камни лежат всякие… Она подняла глаза и некоторое время пыталась осознать масштабы возникших проблем, старательно давя при этом любые проявления эмоций. Лавируя по узким дорожкам, к ней приближался благообразный бородатый мужчина, не узнать которого было невозможно, — всю сознательную жизнь Лаванды его изображения нет-нет да и мелькали на виду. Леон Хаино был старейшим преподавателем Академии эмпатов и с легкой руки своих учеников получил многозначительное звание «мэтр».

«А ведь его проницательность еще до моего рождения вошла в легенды!»

Лаванде стало нехорошо.

Она только что разоблачила в недостойных связях видного общественного деятеля, фактически лидера белой общины, отметившегося и в поддержке новых веяний культуры, и в борьбе с пережитками инквизиции. Какие из его поступков служили торжеству дела Искусников, а какие были камуфляжем? Кроме того, Леон Хаино — очень сильный маг, звание магистра магии он не получил только из-за декларируемой «сильной занятости» (или потому, что магистры — единственные белые, обязанные оставлять в НЗАМИПС кристалл с отпечатком ауры?).

Как-то в детстве Лаванде прочитали сказку, в которой злодеем оказался самый лучший из героев. Белая долго плакала.

«Такие сюжеты не должны выходить за пределы романов!»

— Я заметил, вы сидите в одиночестве, — мягко улыбнулся оживший кошмар Лаванды. — Ваши друзья сейчас в отъезде, но, возможно, я смогу их заменить?

«А голос-то какой знакомый! Хотела поймать Посвященного, дура старая? На!»

Белая робко улыбнулась и подвинулась на узкой скамеечке. Пускай шансов на успех у нее не было, но разрушать игру шпионке не позволяла гордость.

И началось самое странное противостояние из всех возможных: искуснейшая из притворщиц столкнулась с проницательнейшим из эмпатов. От немедленного краха Лаванду спасало то, что мэтр Хаино пока не знал о происходящей между ними дуэли, а потому переоценивал свои возможности. Или наоборот, смотрел на них трезво? Искусник ни мгновения не сомневался, что белая полностью разделит его взгляды. Хотела бы шпионка понять, на чем зиждется такая самоуверенность…