Монстры (СИ)

Долгошапко Данила Дмитриевич Монстры

Часть первая: гость

Уже стемнело несколько часов как. Машина подскакивала на частых ухабах, то и дело взвизгивая шинами в размоченных оттепелью колеях. За окном помахивали узловатыми ветвями редкие тополя, проставленные на стражу давным-давно заброшенных, обгладываемых болотами полей.

Новый пикап шел уверенно, невзирая на все преграды матушки-природы. Водителя его звали Михаил. Подтянутый, спортивного вида мужчина, начавший, тем не менее в свои сорок с небольшим 'оплывать'. Пронзительный, умеющий быть непередаваемо тяжелым, взгляд серых глаз. Легкий, уже вошедший в привычку прищур, уголок рта, приопущенный книзу, глубокие презрительные морщины у крыльев носа - Михаила было сложно назвать привлекательным мужчиной, все эти мелочи придавали ему ауру какой-то звериной опасности. Завидев подобного - люди имеют обыкновение непроизвольно собираться, кто-то словно для бегства, кто-то для отражения нападения. На узловатых пальцах сжимавшей баранку руки - перстень с колоколом, синий, татуированный, и мозоли по костяшкам. Коротко остриженная шевелюра, рассеченная несколькими небольшими шрамами.

До конца пути, до дома, оставалось еще с полчаса-час, Михаил возвращался на хутор из города, плотно забив кузов продуктами на всю следующую неделю, кое-каким инструментом, отрезами ткани, целлофаном, прочими мелочами. Отдельной статьей груза шли пустые бутылки замысловатой формы - шесть ящиков, за остальными ему еще послезавтра снова ехать, все в кузов просто не вошло.

Не сказать, что Михаил клевал носом, но долгая дорога утомила и пешехода он заметил не сразу. В этой глуши, вдали от большинства населенных пунктов, кабан или волк на дороге встречался чаще, чем человек. Да что уж там - за все годы своей жизни на хуторе Михаил не мог вспомнить ни единого случая подобной встречи, а вот зверье, как раз, наблюдал постоянно.

Бредущий едва ли не по колено утопал в жидкой субстанции, неумело имитирующей обочину, брел, даже не обернувшись на уверенный, деловитый рокот пикапа. Низко надвинутый капюшон, черный цвет куртки и темный - то ли бурый, то ли темно-серый - не разобрать в потемках - рюкзак превращали шагающую фигуру в тень на дороге, мираж. Просто чудом было можно назвать, что Михаили вообще заметил силуэт в свете фар, а не прогорбатил на колдобинах мимо, но еще большей странностью было ощущенное водителем почти непреодолимое желание остановиться и помочь невесть как забредшему в глушь путешественнику.

Михаил поравнялся с фигурой, ненароком обдав ту брызгами на очередной яме, притормозил и, прогнувшись через пассажирское сиденье, распахнул дверь:

- Помочь?

Фигура остановилась, ранее словно и не заметившая капель воды, что, впрочем, было и немудрено - путник промок едва ли не до нитки. Михаил, осознав, что сейчас может произойти с дорогими чехлами, едва не изменил решения.

- Помочь, - кивнули под капюшоном. Голос был мужской, скрипучий.

- Ща, подожди, я только клеенку на седушку брошу, - операция заняла меньше минуты и вот уже нечаянный попутчик откинулся в кресле, сбросив промокший, как и он сам, рюкзак под ноги и скинув капюшон.

Возраст его на глаз определить оказалось внезапно невозможно. Сухое, почти изможденное лицо, кожу распирают скулы, а глаза глубоко запали. Слипшиеся сосульками волосы какого-то пегого цвета, возможно - с сединой. С равным успехом тому можно было дать что двадцать с полтиной, что все пятьдесят - Михаил за свою тревожную жизнь многократно встречал таких - наркоман на 'хмуром' или уже и чем похуже. Снова почти пожалел о нехарактерно накатившем добродушии.

- Звать как?

- Слава.

- Святослав или Владислав? - отчего-то полюбопытствовал водитель.

- 'Влади-'.

- Я Михай, - заводясь, он подал руку и получил в ответ неожиданно крепкое рукопожатие почти ледяной после улицы ладони. - Тебе куда вообще?

- Все равно.

Михаил со значением глянул на попутчика в окно заднего обзора.

- Я тебя только до хутора могу добросить, живу там. Переночуешь у меня, если негде, утром, звыняй - попрошу.

Слава равнодушно кивнул, глядя прямо перед собой на выхватываемый из сгустившегося мрака крохотный пятачок дороги.

- Наркоман? - прямо поинтересовался Михаил через четверть часа начавшего тяготить его отчего-то молчания.

- Хуже, - проскрипел попутчик, но пояснять не стал. Каждое слово из него приходилось тянуть чуть ли не клещами. Михаил усмехнулся уголком рта аналогии. Но одного у Славы было точно не отнять - отшивать он мог не хуже его самого - одним словом.

Оставшуюся часть пути, прежде чем впереди замаячили огни маленького хутора, провели в молчании. Водитель сосредоточился на дороге - на подъездах односельчане оставили несколько бетонных блоков, которые в кромешном мраке легко было проглядеть, пассажир все также равнодушно глядел перед собой.