— Советую вам считать стакан наполовину полным, — ответил я. — Вы потеряли лишь пассивный капитал. Ваши конкуренты уже получили на них компромат — те фотографии. Вероятно, на это они и рассчитывали изначально. Я сэкономил вам несколько лет головных болей и утечек информации.
— Вы играете с огнём, мистер Грей.
— Так поступать нельзя, — сказал я. — Омлет выглядит вкусно. Но грейпфрутовый сок?
Лицо Марконе побледнело. Его глаза стали бегать взад и вперёд вдоль улицы.
— Увидимся, «Барон», — сказал я, растягивая слова.
Я допил кофе, оставил на столе одноразовый мобильный, встал и вышел.
Моё лицо было лишь одним из миллионов случайных лиц. Глаза Марконе меня не заметили.
Разве они могли?
Я вошёл в офис, где на надувных матрасах мы оставили детей на ночь. У входа, где стоял стол Вити, места осталось совсем немного. Она сидела за ним с измождённым видом.
Я слышал, как дети у меня в офисе возбуждённо разговаривали на испанском. Там есть большой телевизор на случай, если мне захочется посмотреть новости, — что бывает редко — и Иксбокс, чтобы усердно думать над очень важными рабочими вопросами, что бывает постоянно. В этом отношении я большой любитель повалять дурака. Дети следовали моему примеру.
— Грей, — сказала Вити, когда я вошёл. — Это просто кошмар. Я уволюсь. Серьёзно.
— Держать их здесь не входило в мои планы, — ответил я.
Она положила руку на телефон.
— Могу позвонить в полицию.
— Ага, после всего, что они пережили, выдадим их властям, — я покачал головой. — Мне кажется, есть варианты получше.
Потом я оскалился. У меня была старомодная бумажная вращающаяся картотека. Я стал её перебирать, нашёл нужную карту и сказал Вити:
— Вот. Позвони.
Вити нахмурилась, увидев номер.
— Думаешь, это мудрое решение?
— Смеёшься что ли, — сказал я. — Будет весело.
Она вздохнула, пристально глядя на меня. Потом она сказала:
— Почему ты им помогаешь, Грей?
— Чтобы платить за Аренду, — ответил я.
Она нахмурилась.
— Нет. Ты уже заработал на год вперёд.
Я нахмурился ей в ответ. Потом я сказал:
— Ты помнишь, как была ребёнком? Чувствовала себя беспомощной?
Кто-нибудь, не знавший её хорошенько, то есть любой, кроме меня, не заметил бы тьму, закравшуюся на самое дно её глаз.
— Да.
— И я помню, — сказал я. — Неплохо бы положить этому конец.
Её брови сурово нависли.
— Месть?
— Когда я был ребёнком, — сказал я, — у меня многое забрали. Может быть, помогая тем детям, я беру что-то назад.
Вити покачала головой:
— Я не понимаю.
— Будь со мной, — сказал я. — Если повезёт, однажды ты поймёшь.
Я положил свою руку на стол рядом с её рукой достаточно близко, чтобы почувствовать тепло её кожи, не коснувшись её, и сказал:
— Ты молодец.
Она нерешительно кивнула и чуть заметно мне улыбнулась. Я кивнул ей в ответ. Потом я отправился в офис, чтобы поиграть с детьми в видеоигры, пока не примчалась кавалерия.
Я слышал, как Вити сделала звонок.
— ООО «Монстр» хочет поговорить с Гарри Дрезденом, — сказала она. — Пожалуйста, передайте ему, что есть дети, которым нужна его помощь.