Монстр

- Говори тише, - приказал он, тон голоса выражал его растущее раздражение. – Он всегда был моим сыном.

- Ты мне говорил, что он тебе не нужен.

- Похоже, я передумал, - произнёс он хладнокровно.

- Передумай снова, - отозвалась она, ненавидя его бесцеремонный подход к тому, что так значимо для неё. – Он не игрушка, Доминик, он не вещь, которую можно подобрать для забавы, а затем оставить на следующий день. Он - ребёнок, он мой ребёнок, и я единственный родитель, в котором он будет нуждаться.

- Ему нужен отец.

- Ты - самое последнее, что ему нужно. Ты также неспособен быть хорошим отцом, как быть хорошим мужем, - она язвительно выплюнула.

Долгое время он ничего не говорил, и когда он поднялся из кресла и встал в полный рост, стараясь бережнее держать Лиама в своих объятьях, она подошла к нему вплотную.

Он стоял, возвышаясь над ней, и, казалось, хотел что-то сказать.

В его тёмно-зелёных глазах Иден пыталась расшифровать эмоции, которые кружились, как чёрный дым, но он закрыл себя, прежде чем ей удалось получить что-либо, уходя в глубины своего извращенного ума. Он, молча, отвернулся от неё и направился обратно в спальню с Лиамом.

- Ну, слава Богу, ты нашла его! - Дженна воскликнула, найдя путь к главной спальне при помощи Жаклин. Она бежала, чтобы найти его, её дыхание спёрло, и она изо всех сил пыталась прийти в себя. Её голубые глаза приземлились на грозного вида Доминика, который вошёл в спальню. Она видела его за последнюю неделю только однажды мимоходом, и вот ей представилась возможность рассмотреть его полностью. Выглядел он поразительно!

Доминик Армстронг обжёг её взглядом. Она мгновенно поняла, сколько греховного соблазна может принести женщине один лишь только взгляд из его тлеющих темно-зелёных глаз.

Он был поразительно красив, его высокий рост заставил женщину чувствовать себя хрупкой и уязвимой. Тёмные, чёрные, как уголь волосы были подстрижены элегантно коротко, идеальный выбор парикмахера. Истинная мужская красота пленяла худощавым идеалом; прекрасный орлиный нос, высокие скулы и широкий, чувственный рот заставили смотреть на него в открытую. Длинная лазурная рубашка с рукавами, которую он носил, аккуратно заправлена в впору подогнанные тёмные брюки, подчёркивая его телосложение. Широкие плечи, длинные мускулистые руки и живот, вне сомнений, в виде стиральной доски, ведущий к суженным бёдрам. Осознавая, что бесстыдно таращится, Дженна оторвала пристальный взгляд от его тела и взглянув ему в лицо. Она покраснела от смущения, когда он с любопытством приподнял бровь. В его взгляде была пугающе сильная энергия, тёмная и зловещая, которая вывела Дженну из баланса, и она была вынуждена отвести взгляд, когда он впился в неё своими острыми зелёными глазами.

- Да, но учитывая то, что он не был потерян, не вижу причины для тревоги, - он растягивал каждое своё слово.

- Конечно, ты не видишь причины для тревоги, потому что ты не можешь знать то, на что это походит, чтобы проснуться и найти своего ребёнка отсутствующим. – Иден кипятилась и протянула руки, чтобы взять Лиама у него, но он использовал свою существенную высоту, чтобы уклониться от неё, плавно отступая. - Отдай мне моего сына.

С полным пренебрежением к Иден он передал Лиама Дженне.

- Ты не оставишь нас на несколько минут? - Его игнорирование было сказано с холодной уверенностью человека, который привык получать всё, что ему угодно. Против своей воли, Дженна приготовилась выполнить его указания.

- Дженн… - Иден бросилась вдогонку подруге, но Доминик немедленно схватил её за запястье, что помешало выскочить за ней. – Дженна!

Дженна обернулась: - Мы будем рядом, Иден. - С этими словами она вышла, закрывая тихо за собой дверь.

Повернувшись, Иден вырвала свою руку из хватки и толкнула его в грудь со всей силы, но без успеха – он не двинулся с места.

- Будь ты проклят, Доминик, чёрт тебя побери! - она взвизгнула, так поглощенная своим гневом, что её начала бить дрожь. Слёзы разочарования ужалили её глаза, и заставили сердце забиться быстрее. Она проклинала его снова, посылала в самую глубокую, тёмную часть ада, и надеялась, что он сгорит там.

- Ты дрожишь, - отметил он тихо, приближаясь к ней, сокращая пространство между ними одним длинным быстрым шагом. Иден оказалась, как в тюрьме, между его всепоглощающим телом и одним из столбов позади неё. Движением, отличным от его типичной прохлады, он взял её лицо в свои руки и завладели губами в поцелуе, таким, что пронзило Иден, как молния. Она боролась, честно она боролась против него, боролась, чтобы он отпустил её, боролась, чтобы не поддаваться, но провал был неизбежен, когда он искушал. Сжатые кулаки раскрылись, чтобы погладить по его твердой груди, только потрогать снова, держась за его рубашку, как он разжал её губы и углубился жадным языком. Божественно, только он так может целовать.