Монстр

Дэнни увидел его. Он с неожиданной настойчивой силой вырвался у матери из рук, не позволив удержать себя. Она попятилась, налетела на кабинку и чуть не упала.

- Пап а! - пронзительно кричал малыш, подбегая к Джеку, глаза опухли и были перепуганными. - Ой, папа, папа, это она! Она! Она! Ох, па-аааа-паа...

Он стрелой влетел к Джеку в объятия, так, что тот покачнулся. Дэнни яростно обхватил отца, прижался - сперва будто собравшись бороться с ним, а потом ухватился за ремень и захлюпал Джеку в рубашку. Джек животом чувствовал разгоряченное дергающееся личико сына.

- Папа, это она.

Джек медленно перевел взгляд на лицо Венди. Его глаза напоминали маленькие серебряные монетки.

- Венди? - Голос тихий, почти мурлыкающий. - Венди, что ты с ним сделала?

Ошеломленная Венди, не веря собственным ушам, уставилась на мужа. Лицо было бледным. Она покачала головой.

- Джек, ты же должен понимать...

На улице опять пошел снег.

29. РАЗГОВОР НА КУХНЕ

Джек отнес Дэнни в кухню. Мальчик не переставал исступленно всхлипывать, отказываясь оторвать лицо от груди Джека. В кухне он вернул Дэнни жене, которая все ещё казалась ошеломленной и неверящей.

- Джек, я не знаю, о чем он говорит.

- Я верю, - сказал он, хотя себе вынужден был признаться, что столь неожиданная, головокружительно быстрая смена ролей до определенной степени радует его. Но Джек сердился на Венди всего мгновение: где-то внутри все сжалось - и прошло. В глубине души он знал, что Венди скорее обольется бензином и чиркнет спичкой, чем причинит Дэнни вред.

На дальней конфорке пыхтел на медленном огне большой чайник. В свою личную большую керамическую чашку Джек бросил пакетик с заваркой и до половины налил кипятка.

- Есть шерри для готовки? - спросил он.

- Что?.. А, конечно. Две или три бутылки.

- В каком шкафу?

Она толкнула пальцем, и Джек достал бутылку. От души плеснув из неё в чай, он убрал шерри на место и последнюю четверть чашки долил молоком. Потом добавил три столовых ложки сахара и размешал. Эту смесь он отнес Дэнни, чьи всхлипы утихли, превратившись в хлюпанье носом и икоту. Но он весь дрожал, а глаза были широко раскрыты и неподвижны.

- Хочу, чтобы ты это выпил, док, - сказал Джек. - На вкус это хрен знает какая гадость, но от неё тебе станет лучше.

Выпьешь за папу?

Дэнни утвердительно кивнул и взял чашку. Он чуть-чуть отпил, скривился и вопросительно взглянул на Джека. Тот наклонил голову, и Дэнни отпил еще. Где-то в самой середке Венди ощутила знакомый укол ревности - она знала, за неё мальчик не стал бы это пить.

Вслед за этой мыслью пришла другая, от которой сделалось неуютно, даже страшно: уж не хочется ли ей думать, будто Джек виноват? Может, она так сильно ревнует? Так могла бы думать её мать, и это было действительно ужасно. Она помнила, как в одно из воскресений отец повел её в парк, а она ухнула на детской площадке со второго кольца и ободрала обе коленки. Отец привел её домой, и тут мать завизжала на него: а ты что делал? почему ты не смотрел за ней? что ты за отец?

(Она загнала его в могилу; к тому времени, как они развелись, было слишком поздно.)

Венди не оправдала Джека даже за недостатком улик. Ни на миг не усомнилась. Она чувствовала, как горит лицо, но с какой-то беспомощной окончательностью понимала: если бы пришлось проиграть все это ещё раз, она бы думала и поступала точно так же. Хорошо это или плохо, но она всегда несла в себе частицу матери.

- Джек.. - начала она, не уверенная, чего хочет - извиниться или оправдаться. И то, и другое, знала. Венди, бесполезно.

- Но сейчас.

Чтобы выпить половину содержимого большой чашки, Дэнни понадобилось пятнадцать минут, а за это время он заметно успокоился. Дрожь почти прошла.

Джек серьезно положил сыну руки на плечи.

- Дэнни, как по-твоему, ты в состоянии точно рассказать нам, что с тобой случилось? Это очень важно.

Дэнни перевел взгляд с Джека на Венди и обратно. Эта безмолвная пауза прояснила и ситуацию, и их положение в ней: снаружи, нанося с северо-запада новый снег, выл ветер, старый отель, попадая в очередной бурный порыв, потрескивал и постанывал. Венди неожиданно отчетливо осознала их разббщенность, словно её ударили под ложечку - такое с ней бывало и раньше.

- Я хочу... все вам рассказать, - выговорил Дэнни. - Жалко, раньше нельзя было. - Он держался за чашку, как будто успокаиваясь её теплом.

- А почему, сынок? - Джек осторожно откинул со лба Дэнни потные, слипшиеся волосы.

- Потому что эту работу тебе нашел дядя Эл. А я не мог понять, как это тебе здесь сразу и хорошо, и плохо. Эту... - Мальчик взглянул на них, прося помощи. Он не находил нужного слова.

- Дилемму? - осторожно спросила Венди. - Когда любой выбор нехорош?

- Да, её. - Он с облегчением кивнул.

Венди сказала:

- В тот день, когда ты подстригал кусты, мы с Дэнни по дороге в город поговорили. В тот день, когда в первый раз выпал настоящий снег. Помнишь?

Джек кивнул. День, когда он подстригал живые изгороди, он помнил очень четко.

Венди вздохнула.

- По-моему, мы не договорили, а, док?

Дэнни - воплощенное горе - потряс головой.