Монстр

— Нет, я не буду слушать. Ты новичок в этом деле. Ты думаешь, что узнала меня во всем. Но крутые парни-мачо, куколка… мы занимаемся защитой. Ты ведешь себя нежно и мило, как настоящая королевская заноза в заднице. Ты не можешь сбежать в одиночку. Ты не заставляешь меня беспокоиться о тебе. Ты, блядь, этого больше не делаешь. Поняла меня?

— Ты беспокоился обо мне? — спрашивает она, понизив голос.

— Конечно, блядь, я беспокоился о тебе. Сбежать по какому-то дурацкому плану, придуманному кем-то, кого ты не знала…

— Та, кого я не знала, сама оказалась довольно крутой, — отметила она.

— Да, куколка, но ты этого не знала. И не было никакого способа узнать это. Это был глупый риск.

Она прищурилась. — Ты только что назвал меня глупой?

Иисус.

Эта женщина.

Я вздохнул. — Я назвал твой план глупым.

— Это одно и то же.

— Это не одно и то же, и я, блядь, не собираюсь спорить из-за этого.

— Ну, я хочу…

— Заткнись.

При этих словах ее глаза перестали щуриться и стали огромными. — Что прости?

— Я сказал, заткнись, — сказал я, позволив подергиванию губ превратиться в улыбку.

— Я не знаю, с кем, по-твоему, ты разговариваешь, но…

— Ты хочешь продолжать спорить или хочешь, чтобы я показал тебе, почему ты не должна больше убегать от меня?

Я наблюдал, как ее брови сошлись вместе, когда она искренне боролась с тем, хочет ли она пройти еще одну бесполезную битву (она сделает это) или посмотреть, о чем я говорю.

— Что ты имеешь в виду?

— Я имею в виду, — сказал я, опустив руки по ее больным ребрам и остановился прямо под ее грудью, — я хочу показать тебе все, что мы могли бы делать вместо того, чтобы ты спала сидя, испугавшись, что какой-то придурок попытается прикоснуться к тебе, пока я сижу дома, пытаясь понять, как тебя вернуть.

Понимание появилось в ее глазах, заставляя их потеплеть, веки отяжелели. — Какого рода вещи? — спросила она, облизывая губы.

— Все виды вещей, — сказал я, наклоняя голову и прижимаясь губами к ее шее, мой язык выскользнул и прошелся к ее уху. Воздух вырвался из ее рта, когда голова откинулась назад, давая мне больше доступа. — Вот такие, — сказал я, беря мочку ее уха зубами и посасывая, пока ее тело не растаяло рядом с моим, — и такие, — сказал я и поднял руку к ее груди и сжал ее, — и такие, — сказал я, двигаясь пальцами к ее соску, который напрягся через лифчик и футболку.

Ее хриплый стон послал вспышку желания по моему телу, и мне пришлось заставить себя не сорвать с нас обоих одежду и не врезаться в нее сильно и быстро.

У нее был чертовски тяжелый день. Ей нужны были руки, которые для разнообразия не были бы грубыми.

Одной рукой я опустился к ее бедру, подталкивая ее назад, пока изножье кровати не коснулась ее ног, и она схватила меня за футболку, чтобы не упасть. Я потянулся, схватил ее футболку и стянул ее через голову, запустив пальцы в ее волосы, чтобы снова привести их в порядок, прежде чем мои руки скользнули ей за спину, чтобы расстегнуть лифчик. Ее глаза все время были прикованы к моему лицу, губы слегка приоткрыты, взгляд с каждой минутой становился все тяжелее.

Я опустил руки вниз к ее животу, пальцами зацепился за пояс ее штанов и трусиков и медленно стянул их вниз, опускаясь перед ней на колени, целуя ее живот, вниз к бедрам, медленно обнажая его.

До этого момента я не знал, что могу заниматься любовью. Я был не таким человеком — мягким, милым. Я был жестким, грубым. И вот как я трахался. Но тихое хныканье Алекс заставило меня задуматься о том, чтобы дать ей мягкость и нежность столько, сколько она этого хотела.

Ее штаны соскользнули на пол, и я схватил ее за лодыжку, приподнял ее и снял материал, затем проделал то же самое с другой лодыжкой. Потом я поцеловал ее в другое бедро, приподняв голову, когда мое лицо оказалось на одном уровне с ее киской, чтобы увидеть, как она наблюдает за мной, ее рука переместилась и легла мне на макушку.

— На кровать, куколка, — сказал я, упираясь руками в ее бедра, пока она не опустила задницу на матрас и не села. Я двинулся рукой вверх, по ее груди, пока она не легла на спину. Затем двинулся к ее коленям и раздвинул их, прошептав по мягкой коже внутренней поверхности бедер. Я повернул голову, чтобы позволить своим губам следовать по тому же следу, улыбаясь, когда она хихикнула, от щекотки моей бороды. Но это длилось всего секунду. Потому что затем мой рот сомкнулся вокруг ее клитора и начал сосать его пульсирующими движениями, от которых ее ноги задрожали, сомкнувшись вокруг моей головы.

— Боже мой… — простонала она, одной рукой схватив меня за затылок, а другой вцепившись в руку, которой я держал ее за бедро.