Монстр

— Я знаю достаточно тебя, Алекс. Я могу не видеть всего этого, потому что ты мне не позволишь. Но я знаю тебя. И то, что я вижу, меня волнует. Мне плевать, что я знаю тебя всего пару дней, и это слишком рано, и это не имеет никакого гребаного логического смысла. Тем более, что мне всегда было плевать на всех, кроме себя и Шота, но мне не все равно, и я собираюсь попытаться вытащить всех нас из этого.

Его слова согрели меня изнутри, заставив впервые увидеть, в каком холодном месте я жила.

Но именно по этой причине он не мог заботиться обо мне. Я была не из тех девушек, которые этого заслуживают. Я была из тех девушек, которые были окружены смертью, пытками и навязчивыми идеями, которые не приносили ничего, кроме страданий мне и окружающим.

Возможно, он делал плохие вещи, но все, что я узнала о Брейкере, говорило о том, что он был хорошим человеком.

И я не могла затащить хорошего человека в свои сточные канавы, чтобы он бродил со мной по грязи. Это было неправильно.

Я должна была найти выход для себя. И для него. И Шота. Чего бы это ни стоило. Никто больше не собирался умирать из-за меня и моих проблем.

Я шмыгнула носом, сдерживая новый приступ слез, делая глубокие вдохи, чтобы успокоиться. Сейчас было не время. Чтобы сломаться. Развалиться на части. Мне нужно было отодвинуть всю эту тьму и запереть ее на время, пока все не будут в безопасности и подальше от моего беспорядка. Тогда я смогу выпустить это наружу. И пусть это поглотит меня, если понадобится.

— Ты в порядке? — спросил голос Брейкера, и я почувствовала, что киваю, хотя этот ответ был громким, оглушительным «нет», — мы можем ехать дальше?

— Да, — сказала я, вырываясь из его объятий и поворачиваясь обратно к машине, бросаясь внутрь, прежде чем он успел даже пошевелиться.

Брейкер молча сел в машину, включил обогрев, выехал с обочины и позволил мне помолчать, хотя я продолжала чувствовать его взгляд на своем профиле, пока он вел машину.

Некоторое время спустя мы подъехали к его дому, и я последовала за Брейкером внутрь, мы оба собирались переодеться в сухую одежду. К тому времени, как он вышел из спальни, я была в черных штанах для йоги и большой розовой толстовке, ноги свернуты на диване, с ноутбуком на них.

— Что ты делаешь?

— Хочу рассказать о Гленне, — сказала я, заставляя свои глаза сморгнуть слезы, — у него были друзья в хакерском сообществе. Они имеют право знать. Все беспокоятся друг о друге, когда мы исчезаем. В основном думая, что одного из нас посадили, но всегда есть шанс… на худшее. Его друзья заслуживают знать правду.

— Ты думаешь, это хорошая идея, учитывая, что мы единственные, кто знаем, что случилось с Гленном? — спросил он, наблюдая за мной, его слова были неуверенными, как будто он боялся, что переходит черту.

— Во-первых, Лекс не совсем похож на человека, который знает, как пользоваться даркнетом. Во-вторых, я собираюсь сказать, чтобы они оставляли это в тайне, потому что это может привести к тому, что я попаду в те же проблемы, что и Гленн. И в-третьих, мне плевать.

На это Брейкеру нечего было сказать.

Боковым зрением наблюдая, как он ходил по кухне, пока я печатала, и я не поднимала глаз, пока не увидела, как он сел рядом со мной, поставил два стакана на кофейный столик и наполнил их чем-то прозрачным.

Мои глаза встретились с его, брови сошлись вместе.

— Твой друг умер сегодня, — сказал он, поставив бутылку и потянувшись за стаканами, протягивая один мне, — ты обязана почтить его память.

— Выпивкой? — спросила я, взглянув на бутылку водки.

— Да, куколка. Это то, что делают люди. Люди, занимающиеся нашей работой. Мы пьем. Мы делимся историями. Мы немного притупляем боль. Мы деремся или трахаемся, и мы двигаемся дальше, черт возьми. Это единственный способ пережить это.

То, чем мы занимаемся.

Я никогда не думала об этом с такой точки зрения. Что мы, в некотором смысле, выполняли одну и ту же работу. Подпольно. Незаконно.

Но он был прав.

Возможно, у меня не было крови на руках в буквальном смысле, но то утро доказало, что у меня была кровь в очень метафорическом смысле.

Так что если такие люди, как мы, почитали смерть выпивкой, то я была обязана сделать это ради Гленна.

Я подняла свой стакан в сторону Брейкера, затем проглотила жидкость, которая обожгла мне горло. Я закашлялась, и Брейкер рассмеялся.

— Не большой любитель выпить, да?

Я потерла языком небо, безуспешно пытаясь избавиться от вкуса водки. — Нет.

На это он пожал плечами, наклонился вперед, чтобы схватить бутылку и налить нам обоим еще по одной. — Ты скоро перестанешь это чувствовать, — сказал он мне мудро, а затем просто продолжал поить меня водкой, пока это не стало правдой, — так вы двое долго встречались? — спросил он некоторое время спустя, когда у меня начала кружиться голова и комната немного кружилась, заставляя меня поставить ногу на землю, чтобы убедиться, что я все еще, на самом деле, сижу.