Monsta.com. Повышение без возврата

Я осторожно подняла руку в воздух и тут же прижала ее к груди. Словно боялась этого жеста. Наконец, мы остановились друг напротив друга. Наши голоса звучали все громче, а ноты становились выше и отчаяннее.

Мы так близко, и так далеко мы.

Мы влекомы судьбою друг к другу.

Два таких родных чужих человека,

Между зноем палящим и вьюгой.

На сцене, прямо между нами, вырос переливающийся голубыми отсветами барьер. Как волшебное стекло, отделяющее меня и Джаспера Лима друг от друга. Стадион и основная часть сцены снова погружались во тьму. Только барьер продолжал подсвечивать меня и вокалиста по ту сторону.

Он шагнул к стеклу и коснулся его рукой. Холодные отсветы ложились на лицо так, что это выглядело даже немного пугающе. Во взгляде мелькнула одержимость, и это не была одержимость образом женщины перед ним. Это бесконечная и страстная любовь к сцене.

И ты слушаешь, слушаешь, слушаешь

Шум дождя, напоенный тоскою.

А я чувствую жаркое солнце на коже,

И обоим нету покоя.

Музыка ставится слабее, оставляя только наши голоса, которые приглушенно разносятся над залом. Заставляют даже мое сердце сжаться от красоты момента. Лим смотрит на меня, и я улыбаюсь. Улыбаюсь, потому что взлетела так высоко хотя бы один раз. Мне кажется, что за тем стеклом на миг возник совсем другой мужчина. И сейчас я пою для него.

Мы так близко, и так далеко мы.

Мы влекомы судьбою друг к другу.

Два таких родных чужих человека

Между зноем палящим и вьюгой.

В последнем шаге я подхожу к барьеру, кладу на него ладонь, прижимаюсь плечом, склоняю голову набок и прикрываю глаза. Лим подступает ближе и становится впритык к стеклу, будто несмотря ни на что хочет меня обнять.

Свет над нами гаснет, и толпа кричит от восторга.

Грудь тяжело вздымается. С губ срываются частые вдохи, но я не слышу их, только чувствую. Наверное, мне выключили микрофон. Но это уже не имеет значения.

Практически в полном мраке Лим хватает меня за запястье и тянет за собой на самый край помоста, под шквал аплодисментов. Я пару раз запинаюсь, путаюсь в белых лентах, которые сложились на сцене в полукруг из-за движений во время выступления. Джаспер поднимает правую руку в воздух, заставляя меня повторить это движение.

Хлынувший с потолка свет прожектора ослепил меня. Я могла только щурить глаза, при этом широко улыбаясь изо всех сил.

Джаспер отпускает мою руку и отвешивает залу поклон, придерживая полы расстегнутого белого пиджака, а потом резко выпрямляется, поворачивается ко мне и начинает хлопать вместе с залом.

– Мисс Октавия, леди и джентльмены! – громко объявляет он и выглядит при этом чертовски довольным. Довольным собой, прежде всего.

Вибрации помоста от топота людей становятся настолько сильными, что ноги едва держат меня. Как громко! Едва можно разобрать хоть слово или выкрик. Но я держу улыбку на лице и склоняюсь в реверансе.

Меня снова хватают за руку и тянут на основную сцену под продолжающиеся аплодисменты. Джаспер указывает на Джен.

– Мисс Мелоди!

Та выходит из-за установки Йохана, делает долгий поясной поклон и машет рукой в зал. Лим подходит ближе. Недовольный взгляд Джен его не останавливает, и он тоже берет ее за руку и выводит нас двоих к основанию помоста. Еще один общий поклон, и солист «Вайолетс» наконец отпускает Микел, а та аккуратно отступает к правой кулисе.

Я собиралась проделать тот же маневр с левой частью сцены, но Лим положил руку мне на талию и самолично отвел меня, идя чуть позади.

После сцены, зайдя за кулисы, мне показалось, что я ослепла. В ушах гудело, а комбинезон под иллюзией, кажется, был насквозь мокрый от пота. Из темного коридора, будто из ниоткуда, к нам подскочили те же ассистенты, что помогали мне и Джен устроиться на сцене. Мне на шею тут же накинули полотенце, сняли с глаз повязку и вручили бутылку теплой воды. Я принялась жадно пить, не замечая капель, которые потекли по подбородку.

– Ну, и как? – с подковыркой спросил меня Лим, в то время как ассистент помогал ему стащить пиджак, чтобы тот остался в свободной белой майке.

Правда, от майки тут было одно название. Лямки низко висели на плечах, отчего грудь вокалиста была теперь максимально открыта для взглядов поклонников. Похоже, не только его кузен любит демонстрировать собственный торс.

Я с трудом оторвалась от бутылки и удивленно подняла брови.

– Не хочешь остаться в моем мире еще немного, а, Октавия? – сказал он и максимально провокационно уставился на меня.

– Для начала эти миры надо кому-то спасти! – почти прошипела я и тут же захотела шлепнуть себя ладонью по лицу.

Черт! Нельзя, нельзя же так опрометчиво болтать! Но ни один человек из находящихся за кулисами не придал значения моим словам. Женщина с мелкими кудряшками и пирсингом принялась поправлять солисту грим и волосы, а второй ассистент поднес ему белую сияющую гитару. После чего оба сотрудника исчезли с глаз, будто их тут и не было.

– Жа-а-аль, – Джаспер шагнул ко мне, нагло улыбаясь, – это могло быть интересно…