Монреальский синдром

Даже в самые тяжелые периоды своей болезни Шарко не оставался без помощи и поддержки Кати и Мартена Леклерк. Только наплевавшему на все человеческие и административные трудности Мартену и удалось удержать его на плаву. В 2006 году Леклерк стал руководителем совершенно новой службы, получившей название Центрального управления по борьбе с преступлениями против личности, и предложил ему там пост аналитика. Профессия эта была для полиции тоже относительно новой, и работа Шарко заключалась в том, чтобы — теоретически, — не выходя из кабинета, расследовать висяки, уголовные дела об убийствах и других формах насилия над личностью, закрытые за недостаточностью доказательств, но снятые с полки, когда появилась свежая улика. Проверка всей содержащейся в деле информации, сопоставление фактов, психологический подход к следствию, использование для вычисления убийцы, особенно серийного, любых средств информации — не только национальных, но и международных, в том числе и Интерпола, знание всех последних достижений не только в научной сфере, но и в области информационных и коммуникационных технологий… Для обладателя диплома психокриминолога и двадцатилетнего опыта работы на земле Франка Шарко, шизофреника с манией преследования, началась новая жизнь, вдали от улицы.

Зазвонил в кармане мобильник, и комиссар тяжело вздохнул. Прочел на дисплее телефона «Люси Энебель». А ведь время к полуночи, этой женщине пора бы уснуть, как и всем прочим, так нет же — она тут, она набрала его номер. Он подключился со слабой улыбкой.

— Поздновато для звонков, а, лейтенант Энебель?

— Но никогда не поздно ответить на звонок… Я знала, что ваш самолет приземлился в Орли в двадцать один тридцать, и подумала, что вряд ли вы уже спите.

— Потрясающая интуиция! А чем нас кормили на борту, вам тоже известно?

Люси вышла подышать свежим воздухом и сейчас стояла у входа в педиатрическое отделение больницы.

— Я вчера оставила сообщение на вашем автоответчике, а вы мне не перезвонили.

— Сожалею, но это было невозможно: мне как раз в это время подали жареную рыбью голову.

Долгая пауза. Наконец Люси снова заговорила:

— У меня есть для вас новости. Мы…

— Да, я в курсе, сразу, как прилетел, позвонил шефу. Вы имеете в виду убийство Шпильмана-младшего и его подружки, кражу бобины и скрытый фильм, который вы обнаружили, так сказать, за оригиналом. Но я сейчас занят другим.

— Чем же?

— Сижу на скамейке. Я только что преодолел несколько тысяч километров, москиты искусали меня до дыр, и я бы попытался, если не возражаете, хотя бы несколько минут не думать о деле.

Шарко зажал мобильник между ухом и плечом, протер носки туфель бумажным носовым платком, глянул на подошву и обнаружил там застрявшие в неровностях песчинки. Выковырял их пальцами и стал рассматривать.

— Так зачем вы мне звоните-то?

— Я же сказала, что я…

— Вы — что? Вам необходимо беседовать о трупах даже ночью? Вы хотите знать, что я нашел в Египте, чтобы подпитать собственную одержимость? Это ваше горючее, без этого вам не двинуться дальше? Любопытно было бы заглянуть в ваши сны, Энебель!

Люси остановилась посреди дорожки, отведенной для машин скорой помощи. В низком северном небе плясали синие и белые огоньки.

— Оставьте, пожалуйста, в покое мои сны, комиссар, и засуньте подальше свой убогий психоанализ! Я-то хотела предложить вам в связи с нашим делом ненадолго прокатиться в Марсель, но, похоже, вас это не колышет, и мне вас с места не стронуть. В конце концов, я всего лишь лейтенант, а вы — комиссар!

— Вы абсолютно правы: все это меня не колышет. Спокойной ночи, Энебель, — сухо сказал он и повесил трубку.

Люси несколько секунд злобно смотрела на мобильник. Этот тип — законченный идиот! Пусть катится ко всем чертям, она в жизни ему больше не позвонит! Побледневшая от бешенства, она купила себе в автомате плитку шоколада и мигом ее сожрала.

— Спасибо за лишние калории, чертова акула, кретин!

Она направилась к лестнице. А когда зазвонил телефон и на экранчике обозначилось имя Шарко, улыбнулась до ушей. Дождалась, пока телефон прозвонил столько раз, чтобы пора было включаться автоответчику, и только тогда заговорила:

— Ну? Вам все-таки захотелось узнать?

— Что там в Марселе, лейтенант Энебель?

Люси помолчала, потом начала рассказывать:

— Час назад нам позвонил специалист по фильмам пятидесятых годов. Ему удалось опознать актрису, которая снималась в короткометражке. Эту актрису зовут Жюдит Саньоль, и она еще жива, комиссар.

Шарко тяжело, с гримасой боли, встал со скамейки. Вздохнул.

— Хорошо, я согласен… Вернусь домой, скачаю оба фильма — оригинальный и скрытый, посмотрю наконец, что там такое происходит, надо же разобраться. В котором часу вы завтра будете в Париже?

— Мой поезд прибывает на Северный вокзал в десять пятьдесят две. Отъезд с Лионского в одиннадцать тридцать шесть, прибытие в Марсель в четырнадцать пятьдесят семь. Саньоль предупреждена, она будет ждать нас в гостинице. Я сказала ей, что мы журналисты и делаем репортаж о порнофильмах пятидесятых.