Monpti

Итак, задача – любой ценой раздобыть деньги. Я пойду на улицу, буду внимательно рассматривать тротуар и, может быть, найду деньги. Париж велик, масса людей ежедневно теряет деньги. Как это раньше не приходило мне в голову? Я мечтаю и жду чуда, вместо того чтобы заботиться о реальных вещах? Кто знает, сколько раз я проходил мимо денег, лежавших на улице?

Решительно шагая, я спускаюсь вниз. Деньги у меня будут, я уверен. Я только не знаю, как буду делить их и сколько их будет.

Мушиноглазый говорит мне, что мастерская сейчас открыта, так что я могу забрать свой пакет. Бесхарактерный тип.

Я вышагиваю по улицам и анализирую каждый клочок бумаги – возможно, в него завернуты деньги. Нужно только набраться терпения и настойчиво продолжать поиски. В конце концов, деньги не могут лежать повсюду, и это даже хорошо, иначе было бы слишком много ищущих. Надо быть внимательным и найти. В этом деле участвуют двое: тот, кто теряет, и тот, кто находит. Успех гарантирован на пятьдесят процентов, так как один из двух уже налицо, то есть я, ищущий.

Спустя два часа шатания по окрестным улицам и переулкам я, усталый, возвращаюсь обратно в отель. Только половина двенадцатого. В час дня я могу идти «обедать». Зачем я все время заставляю себя двигаться? Я за всю свою жизнь не ходил так много, как в эти дни. Я убегаю от смерти. Ведь теперь моя комната выглядит как склеп.

Я вышагиваю по этому склепу из угла в угол, словно человек, упустивший шанс воскреснуть и не знающий, что делать дальше.

Неожиданно в мою дверь энергично стучат, и на пороге уже стоит широкий квадратный тип. Он не здоровается, отодвигает меня в сторону, подходит к окну, открывает его и смотрит вниз.

– Да, это было здесь, – говорит он. – Где трусики моей жены?

Так, надо объяснить поточнее.

– Пожалуйста, это была, собственно, питательная мука… – (Завтра я так и так умру.)

– Где трусики моей жены?

– Прошу вас выслушать, вообще говоря, это была питательная мука. Название уже не помню, потому что коробка потерялась. Я давно собирался поинтересоваться адресом компании-изготовителя, сейчас можно было бы позвонить, и вам бы подтвердили всю правду. Хотя нет. Стоило бы прямо на фабрике запросить, то есть на празднике во время лотереи, а не в лавке. У меня был номер 132. Утешительный приз.

– Трусики жены здесь или нет?

– Нет!

Он лезет в карман моего пиджака и вытаскивает то, за чем пришел.

– А это что?

– Я потерял питательную смесь, видите ли, она упала на крышу, и я достал ключ, но перед этим еще катушку ниток, если позволите. Я буду краток…

Нет, это пересказать невозможно.

– Что это такое? – Он сует мне под нос трусики и рычит: – Здесь монограмма моей жены!

Надо же было ей вышить эти буковки!

– Что это такое?

– Я прошу вас, я клянусь всем чем хотите, мне уже все равно, но не станете же вы думать, что я только потому говорю… и если даже… я хотел питательную муку ниткой вытащить; булавка застряла, умоляю вас, в штанах вашей дорогой супруги, милостивой госпожи, прошу вас поцеловать ей ручку за меня. Трусики все никак не хотели падать. Так они попали ко мне, и я уже собирался отнести их обратно, но вы соблаговолили заорать, что опять же вредно для голосовых связок, прошу покорно. Есть хорошее средство их подлечить. Мой друг – студент-медик и мог бы достать лекарство за бесценок или даже бесплатно, прошу покорно. Я сейчас как раз иду к нему, и в течение первой половины дня… это очень помогает… вы убедитесь, это бальзам для глотки…

– Ты знаком с моей женой?

Он достает складной карманный нож и открывает штопор. Он хочет меня убить, к тому же штопором. Это будет медленная смерть.

Обманутым мужьям нельзя противоречить.

– Да, знаком.

– Тогда выкладывай, чем вы друг с другом занимались.

– Ничем особенным.

– Твое личное мнение меня не интересует, я хочу знать факты.

– Да, это немного странно.

– Что странно?

– Пожалуйста, не орите так громко. Вам нужны ваши факты. До них мы еще не дошли.

– Ближе к делу.

– А разве я не ближе к делу? Я действительно не собираюсь уклоняться. Да, такое дело… Но если уж разбираться, то позвольте узнать, что вы называете делом?

– Что здесь произошло, ты, пожиратель фиалок! (Фиалки жрать… Боже милостивый… осенью…)

– «Сюзанна», – сказал я ей в один прекрасный день…

– Мою жену зовут Мари-Луиз.

– А я называл ее всегда Сюзанной. То была глупая привычка, признаюсь, но, если уж так случилось, не будем ломать голову над тем, отчего, собственно. Человеческие дела иной раз как фата-моргана, например… Примерно пятьдесят метров над уровнем пустыни… Как обстоит дело с составом пустынных песков?.. Что такое песчинка – не правда ли, в этом все дело?

Он ударяет по моему столу так, что тот трещит.

– Что произошло?

– Я хочу быть совершенно искренним.

– Говори!

– Кстати: лучше не слушайте, что я говорю, – боль помутила мой разум.

– С каких пор ты знаешь ее? Давно?

– Недавно.

– Уже год знаешь ее? – рычит он.

– Да… в общем – уже год.

– Ты лжешь, ты знаком с ней уже два года.

– Пусть будет так, два года.

– Словом, маленький Луи от тебя, – говорит он хрипло.

– Какой маленький Луи?