Мономашич. Мстислав Великий

В минуты душевных терзаний Мономаха спасала только молитва. Он отправился в Выдубицкий монастырь Святого Михаила, где уже третий год шла работа над новой «Повестью временных лет». Владимир часто наезжал сюда, справлялся, как движется дело. Новая «Повесть» должна быть проникнута духом единой власти — многие старые сказания следовало переписать так, чтобы было ясно — ив древности наши предки мечтали о едином государстве. Потому и Рюрика призвали, потому и Владимир Креститель победил своих братьев Олега и Ярополка, потому и Ярослав Мудрый стал единоличным князем, потому и ныне он, Владимир Мономах, занимает золотой стол. И везде главным был сильный князь.

Сильвестр, игумен Выдубицкий, встретил князя на пороге своих палат, сразу провёл в покои, где велась перепись летописей — знал, о чём чаще всего думает Мономах. Но сегодня киевский князь был явно не в себе. Он рассеянно перебирал исписанные листы, почти не слушая объяснений святого отца.

   — Смутен дух твой, сын мой, — прервал сам себя Сильвестр. — Откройся мне, поведай, что за тягота у тебя на сердце? Всё ли добро в твоей земле?

   — Всё по добру, отче. И не тягота у меня на сердце, а дума.

   — О чём мысли твои?

Владимир подтянул начальный лист, стал просматривать красиво выписанные строки.

   — Вот тут, — нашёл он место, — следует дописать, что славяне, нашего языка и обычая люди, искони жили по Дунаю и Днестру — тиверцы, уличи, прочие. Сиречь, земли по Дунаю, Царство Болгарское, завоёванное империей Комнинов, суть наши старинные земли, и мы имеем на них все права.

Сильвестр посмотрел на Мономаха умными, чуть слезящимися от старости глазами. Он с юности знал Владимира Всеволодовича, был одним из его советников и друзей. Кабы не сан, стал бы думным боярином. Ему были ведомы даже самые потаённые думы великого князя.

   — А повести-ка мне, сыне, почто вдруг озаботился ты судьбой иных народов?

   — Память пращура Святослава покоя не даёт, — признал Владимир, — когда решился он власть Руси распространить далее на закат. Чтобы под единой рукой объединить все славянские народы. Судьба помешала — зависть, страх и людское предательство. А ведь те же уличи и тиверцы наши!.. Но то дела давно минувших дней, а ныне иное свершается. Сам Господь на моей стороне, и пусть пращур Святослав не верил кресту животворящему. Господь не оставил в стороне благого деяния. Ведаешь ли ты, что у меня внук народился, Василием звать? От Марицы, старшей моей дочери, и Льва Диогеновича? Сей Лев именует себя сыном Романа Диогена. Комнины — суть узурпаторы и сидят в Царьграде незаконно. Мой же внук — законный наследник трона Византийского...

Владимир Мономах, не скрывая, поведал игумену все свои мысли — как пойти войной на Комнинов, свергнуть их и утвердить в Византии старую династию — не Диогеновичей, то Мономашичей. Ну а коли постигнет в сем деле неудача — что ж, тогда хоть Болгарское Царство восстановится. Но править в нём будут потомки Владимира Мономаха. А там — как Бог даст. Авось сын или внук Василия Львовича и станет императором византийским.

Выслушав, Сильвестр широко перекрестился на образа.

— Истинно Русь есть богоизбранная земля, — дрогнувшим голосом сказал он. — И род твой, Владимире, назначен самим Всевышним прославиться в веках. Благословляю тебя, сын мой, тебя и род твой на высокие дела. Дерзай, да о Боге не забывай!

Поначалу всё шло хорошо. Получив от тестя военную помощь, Лев пошёл по Болгарии, занимая один город за другим. Населённые болгарами, людьми славянского языка, города сами открывали ему ворота. Людям надоело владычество Византии, они ещё помнили своих природных князей, помнили времена, когда Болгария не была ничьей провинцией, и надеялись, что так будет снова. В нескольких крепостях произошли восстания — люди нападали на гарнизоны имперских войск, громили их и разоружали. Тревожные вести, обгоняя друг друга, спешили в Константинополь.

Несколько лет тому назад Лев Диогенович уже приходил в Империю, приводил с собой половцев, но тот поход окончился неудачей. Анна Комнина, хроникёр своего знаменитого отца, записала о том в «Алексиаде». Но на сей раз дела обстояли гораздо хуже. За спиной самозванца стоял Владимир Мономах — потомок императоров. Алексей Комнин, пришедший к власти в результате переворота, хорошо понимал, что это означает. Пока русский князь молчал, Комнины были законной правящей династией. Сейчас они превращались в узурпаторов. Дойди это до Европы, и все, кто приносил ему клятву верности, отрекутся от своих слов.

Алексей Комнин не был бы императором, если бы не умел использовать любую возможность. Самозванца надо было остановить, пока не поздно.

Приказ был получен, нужные люди нашлись...

...Случилось это в городе Доростол. Войско Льва только-только переправилось через Дунай, только освоилось на новом месте, когда пришла весть, что с юга движутся полки императора.