Мономах. Снова в деле

— Как дела? Рана болит?

— Нет.

— Есть хочешь?

— Нет, спасибо.

— Если что, ты говори, не стесняйся.

Тугус был верен себе — он разговаривал с Лехой, как со своим старым приятелем: о здоровье, о несуществующих делах. Но Дардыкин предполагал, что самая главная и самая неприятная часть беседы еще впереди.

— Скажи, Алексей, зачем ты сделал это?.. — наконец спросил чеченец. — Ты прекрасно понимаешь, что имею в виду.

Дардыкин пожал плечами. Да и что он мог ответить? Идея убежать из этой тюрьмы пришла спонтанно. После того, как его под конвоем вывели на прогулку. Как какое-то животное из зоопарка…

— И что теперь я скажу ребятам? — с досадой спросил Тугус. — Они не трогали Жанну, потому что я поручился за тебя. Обещал им, что ты будешь вести себя по-человечески. Дал слово, понимаешь? А потом вдруг оказалось, что твоим словам нельзя верить. Значит, и моим тоже.

— Но это же твои люди! — возразил Леха. — Ты можешь приказать им не трогать девушку. Она-то в чем виновата?

— Она — ни в чем. Но пострадает за тебя, бедняжка. Точнее, уже пострадала.

— Послушай, Тугус, но ты же здесь главный! — отчаянно заорал Леха. — Ты, а не я! И ты же мужчина! Неужели в тебе не осталось ни капли человечности?! Это же твои люди, я знаю!

— Но мы же не в армии, где солдаты обязаны подчиняться приказам. Здесь другие принципы подчиненности…

— А разве мы находимся не в военной части?

Тугус сузил глаза и покачал головой.

— Я считал тебя, Дардыкин, гораздо более грамотным противником, — признался он. — По-моему, сидя здесь, ты совсем свихнулся… За эти два часа твоя подружка уже прошла через многие руки. Мои люди собираются «использовать» ее до тех пор, пока она им не надоест. Жанна стала их законной добычей и…

— О, Господи, — простонал Дардыкин. Если бы не раненая рука, он бы бросился на Тугуса, перегрыз ему глотку, впился в нее зубами!

Тугус, словно почувствовав опасность, отступил назад. Но не испугался, нет. Его лицо приобрело хищное выражение, на губах появилась холодная улыбка. На глазах из интеллигентного человека он превратился в некое подобие животного.

— Кстати, я пришел сюда, чтобы предупредить, — холодно отчеканил Тугус, — даже если твой друг выполнит все наши условия, я все равно ее убью. На твоих глазах. А затем и тебя.

Он повернулся к двери, прошел несколько метров и почти у самого выхода вновь обернулся.

— Да, хочу тебя обрадовать. Только что я связался с Мономахом. Он согласен обменять тебя на чемоданчик. Обмен состоится в четверг, то есть послезавтра.

Тугус ушел, оставив Леху одного, наедине с его горькими мыслями.

Как только за чеченцем закрылась дверь, Дардыкин вновь рухнул на кровать и громко застонал.

«Господи, какой я же тупой! Это же элементарно! Да как только Мономах передаст им оружие, они убьют не только меня и Жанну. Они уничтожат всех, кто знает о чемоданчике. И Мономаха, и тех, кого он привезет с собой!.. Господи, дай мне силы не сдохнуть раньше времени в этом каменном мешке!»

Каждая минута на протяжении всех этих дней казалась Дардыкину вечностью. Он сделал все возможное, чтобы предупредить Мономаха о своем местопребывании. Он так надеялся, что звонок чеченцев не застал друга врасплох. Он сделал все, чтобы спасти Жанну, но в последнюю минуту выдержка и хладнокровие изменили ему. И он сорвался. Особенно неприятно было то, что его побег не принес никаких результатов. Единственное, что ему удалось выяснить, так это то, что он обречен…

Глава 4

В костюме и галстуке у Паши Иванова был вид преуспевающего человека — владельца казино или дорогого ресторана. Он подъехал к банку «Восток — Запад» на шикарном шестисотом «мерседесе», взятом напрокат у одного из бизнесменов, который был чем-то обязан Мономаху. Естественно, что за рулем сидел не сам Паша, а Юрий Сергеевич Степашкин. Ему, к огромному возмущению Степашкина, досталась скромная роль шофера.

Поправив галстук, Паша толкнул дверь банка, вошел внутрь и сразу же направился к охраннику, высокому плечистому парню в форме.

— Я хотел бы арендовать у вас сейф, — сказал Иванов и, прищурившись, посмотрел охраннику прямо в глаза.

Он прекрасно помнил наставления Мономаха о том, как, в зависимости от своего статуса, правильно вести себя в подобных заведениях.