Мономах. Снова в деле

— Еще какой!.. Новое оружие… Но ничего, скоро этот груз опять будет у нас. Тугус — хитрый, он кое-что придумал… Ну так как, идете?

— Что-то мне не очень хочется трахать ту, с которой трахались все, — лениво отмахнулся Ясинцев.

— А ты? — Ибрагим повернулся к Мельникову.

Тот отрицательно покачал головой.

— Как-нибудь в другой раз.

— Ну как хотите. Тогда идите спать. Где, вам покажут. — Чеченец открыл дверцу, выбрался из машины и быстрым шагом направился к двухэтажке.

Его примеру последовали капитан и старлей.

Убедившись, что Ибрагим ушел достаточно далеко, Мельников сильно сжал локоть Ясинцева и шепотом спросил:

— Тебе не показалось, что только что он говорил о чемоданчике?

— Возможно, — так же тихо ответил тот.

— Что будем делать?.. Ждать? Или свяжемся с майором? Может, он что-нибудь посоветует?

— Майор, майор, — недовольно пробурчал Петр. — Да пошел он к чертовой матери, этот майор. Ибрагим же ясно сказал: скоро этот груз опять будет у них. Так что подождем — время терпит.

Часть третья

Глава 1

Если раньше у Мономаха и возникали кое-какие сомнения по поводу местонахождения Дардыкина, то к концу понедельника они полностью рассеялись. Ему стало определенно ясно — Леха и Жанна Березова находятся в руках у чеченцев. У той самой чеченской группировки, которая охотится за ядерным чемоданчиком. Это подтвердилось после того, как Степашкин побывал в квартире Березовой. Там он обнаружил пистолет Дардыкина с пустой обоймой и многочисленные следы от мужских ботинок американского производства. Исходя из собственного опыта, Мономах знал, что подобную обувь обычно носили чеченские снайперы. Правда, и бойцы отечественных спецслужб предпочитали именно такие вот высокие ботинки с рифленой подошвой. Но маловероятным казался тот факт, что Жанну и Дардыкина похитил спецназ. К тому же одна из соседок Березовой видела, как примерно в три часа ночи возле ее квартиры прошли двое вооруженных мужчин. Разбуженная шумом, она посмотрела в глазок и тут же отпрянула назад — ей показалось, что те парни с автоматами похожи на кавказцев.

Так что предположения Мономаха подтвердились фактами: Дардыкин и Березова стали заложниками.

В тот же злополучный понедельник Толоконников узнал, что номер его домашнего телефона поменялся. Об этом отделение телефонной станции предупредило его заранее, бросив в почтовый ящик открытку. Но в ящик Мономах почти никогда не заглядывал и поэтому был застигнут врасплох. Естественно, новый номер Леха, а уж тем более чеченцы, знать не могли. Поэтому оставалось надеяться только на удачу — а вдруг, чем черт не шутит, они догадаются проверить телефонную связь.

«Дурацкое стечение обстоятельств! — думал Мономах, проклиная самого себя за свою безалаберность. — Надо же такому случиться!.. Ну посмотрел бы я в ящик неделю назад! Так нет же!.. А почему бы чеченцам не позвонить мне в офис?.. Хотя, на их месте я бы не стал так рисковать. Мой телефон наверняка прослушивается. Я сам никогда не веду важные переговоры из кабинета. Видимо, они рассуждают точно так же».

Весь понедельник Мономах провел в напряженном ожидании. К телефону было подключено специальное устройство, определяющее, откуда поступает звонок. Но Сергей напрасно просидел в офисе почти всю ночь — его телефон молчал. Под утро, измученный морально и физически, Мономах решил вернуться домой.

То, что Леха все еще жив, в этом Мономах не сомневался. И если он правильно понял Дардыкина — у него в запасе целая неделя, чтобы отыскать эту чертову ядерную установку. Судя по всему, чеченцы держали Леху где-то недалеко от Москвы. Ну уж точно, что не в Грозном. И вот за эту неделю Мономах должен был не только достать чемоданчик, но и узнать, где именно находится Дардыкин.

«Конечно, можно прижать к стенке Боброва, но это не вариант. Почему Боброва? Да потому, что его люди вряд ли ездили за чемоданчиком в Чечню. Скорее всего, чеченцы осели где-то под Москвой… Но где — генерал не скажет, это факт. Будет упираться руками и ногами, но не скажет. Его охранники — еще те парни… Значит, придется устанавливать истину окольными путями».

К сожалению, с Бобровым удалось связаться только в понедельник вечером. Он, словно предчувствуя беду, вернулся из Германии на день позже, чем планировал.

И тут не обошлось без сложностей, потому что Бобров, сославшись на усталость после поездки, ни в какую не хотел встречаться с Мономахом. Он словно забыл о своих обещаниях и планах и разговаривал с Толоконниковым сухо и подчеркнуто официально. И все-таки Мономах сумел убедить генерала принять его. Они договорились встретиться на даче в Рублево во вторник, в шесть вечера.

Приехав домой, Мономах выпил чашечку крепкого кофе и переоделся. С тоской посмотрел на молчавший телефонный аппарат, затем решительно снял трубку и набрал номер Зои Метелкиной. Все эти дни девушка находилась в странно возбужденном состоянии. Она отпросилась с работы и сутки напролет просиживала у телефона, ожидая звонка Дардыкина. Зоя уже давно простила Мономаха за тот случай в кабинете и вела себя, как образцовая ученица.