Монолог современника

Глава восьмая

Вдохнув родного дыма,

ты ощутишь тоску,

но плыть необходимей,

чем ждать на берегу.

Коль жизнь твоя, как камень, —

никчёмен мох на нём!

Менять судьбу мы сами

должны, пока живём.

Нет дружбы постоянной,

но случай поправим:

все в мире океаны

подвластны рулевым.

Спускай корабль в воду,

на страх закрыв глаза.

Ты здесь найдёшь свободу

и веру в паруса.

Чем подличать на суше,

ждать кары в каждом дне,

наверное, уж лучше

покоиться на дне!

Не будь на отдых падок

и лень волною смой.

Дым будет, точно, сладок,

когда придёшь домой.

СПЯЩАЯ ПРИНЦЕССА

I

Где-то, в неком королевстве,

в дебрях сказочных дубрав

жил король себе без бедствий,

мудр и не самоуправ.

Был женат на королеве,

королеве — тридцать лет.

Хоть женился не на деве

старой, а детей всё нет.

Молодые генералы

стерегли её покой,

но она всё не рожала,

и надежды никакой.

Богомольные монахи

приходили к ней не раз.

Лекаря шептались в страхе:

«Гиппократ, помилуй нас!»

Как сухая верба — чрево,

хоть молитвы без числа.

Истомилась королева

и однажды понесла.

Кто помог — осталось тайной,

сохранённой всем дворцом.

Был король взволнован крайне,

но держался молодцом.

II

Начат бал, открыты вина,

тенор — в точности Орфей.

На принцессины крестины

пригласили разных фей.

Шёпот, сплетни, пересуды...

Не ударив в грязь лицом,

по сервизу дал посуды

феям тот, кто был отцом.

Не досталось самой крайней.

Спохватились было, но

та ругнулась: «Вашу кралю

в гроб сведёт веретено».

И сейчас же испарилась,

а король издал декрет:

«Всем, кто ткёт, моя немилость,

тем, кто пьёт, покамест — нет».

В чём спасенье? Без ответа

валятся из рук дела,

но другая — фея света,

положение спасла.

— Феи зла вся сила в прошлом,

я сведу её на нет.

Ваша дочка, уколовшись,

лишь уснёт на сотню лет.

III

С дальних мест везли острожко

ткань и нитки в царский дом.

Между тем, принцесса-крошка

подрастала с каждым днём.

Но никто не ведал в замке,

что, изжитая отсель,

полюбовница в отставке

пряла скромную кудель.

Вопреки сему указу

берегла веретено,

короля кляла «заразой»

и сбывала полотно.

Впрочем, ткачество — полдела,

роковая дама пик

информацией владела

и сплетала сеть интриг.

Зло творя без чародейства,

ела недругов своих.

Даже крепкие семейства

опасались сплетен сих.

Рауты, иных не хуже,

знал секретный закуток.

Жертв и избранных подружек

ждали козни и чаёк.

Как-то раз, слиняв от нянек,

хоть наивною слыла, —

тайное — вкусней, чем пряник! —

к ней принцесса забрела.

Дама, хитрость намечая,

развела такой елей,

что девица, выпив чаю,

приоткрыла душу ей:

— Даже лучшая подруга

не имеет опыт ваш.

Во дворце такая скука,

карты, пьянство и марьяж.

Я — несчастней замарашки,

жизнь впустую — разве жизнь?

Та — совет: — Иди в монашки

или пряжею займись.

Прясть — нехитрая наука,

ведь в основе дел любых

нить из шерсти, нить из пуха,

нить интриги, нить судьбы.

Сонм занятий — трата силы.

Ты же выбери одно.

Труд есть благо, друг мой милый,

вот тебе веретено.

Обольщённая уроком,

силясь вникнуть в сей процесс,

укололась ненароком, —

труд опасен для принцесс!

Пошатнулась, побледнела,

заподозрив недобро...

Так свершилось злое дело

по свидетельству Перро.

IV

Во дворце скандал и склока,

вся охрана на ушах.

Тут же схвачена пройдоха,

изобличена в грехах.

Вмиг указом королевским,

оглашая свод и ширь,

пасбища и перелески,

ведьму — в дальний монастырь.

Скорохода с вестью к фее

отослали в тот же час

посулить, коль преуспеет,

чин и золотой запас.

Фея, к золоту не падка,

справедливость лишь ценя,

бросив дом свой в беспорядке,

прибыла к исходу дня.

Короля и королеву

успокоив, как могла,

тут же осмотрела деву,

что без задних ног спала.

И, представив сиротою

крошку через сотню лет,

усыпила всех гурьбою:

дворню, стражу и балет,

скоморохов, музыкантов,

поваров, пажей, вельмож,

фаворитов, маркитантов,

кардинала, двух святош,

пекаря и трёх шпионов,

лекаря, что исцелял,

фрейлин полк со взором томным,

королеву, короля.

Все заснули, даже в печке

огонёк, зевнув, угас.

Затрещав, потухли свечки.

Тьма укрыла всё от глаз.

Посреди густого леса,

если влезть на бурелом,

разглядишь дворец принцессы, —

обветшавший, в общем, дом.

Плющ и хмель обвили башни,

а в заброшенный чертог,

как посол дремучей чащи,

через щель проник вьюнок.

Дремлет юная принцесса,

проплывая сквозь века,

паутинная завеса

лишь колышется слегка.

Замок спит, а время мчится,

вопреки волшебным снам,

на крылатой колеснице

по неведомым путям.

V

А в соседнем королевстве

жил, не ведая забот,

ограждён от всех последствий,

принц уже тридцатый год.

Под присмотром гувернёров,

фрейлин, кравчего и слуг,

он развился очень скоро,

сливки сняв со всех наук.

Перед ним Сенека — варвар,

Карр с Платоном не правы.

Кембридж, Оксфорд, да и Гарвард

ждали принца, но увы...

С Папой вёл себя по-братски,

вёл с схоластиками спор,

был приятель с принцем датским,

даже ездил в Эльсинор.

Сложно внутренне устроен,

впечатлительный типаж,

а по внешности герою

двадцати пяти не дашь.

VI

Раз собрался на охоту

принц однажды поутру, —

вместе с егерьскою ротой

лисью штурмом брать нору.

Только кто ж лисицу словит,

что шмыгнула в дикий лес?

Старший егерь принцу молвит,

подскакав наперерез:

— Арбалет взведите лучше,

жаль, что пулемёта нет, —

может, в зарослях дремучих

притаился людоед!

Лес стеной стоит дремучей,