Монолог о Себе в Азии

Но это ладно – мне наконец попутно прояснили, зачем в соседском балийском доме позавчера принесли в жертву собаку (к убиению свиней и петухов я давно привыкла). Оказывается, такое подношение делается только в домашних храмах, когда в доме происходит реальная трагедия (например, убийство и т. п.). Собака должна быть бурого цвета, чтобы смыть своей кровью все негативные последствия. Неудивительно, что сами-то хозяева помалкивали, не желая распространяться, что у них произошло. Более того, на другой день в том же доме (их варунге) мне в вегетарианском блюде вдруг попались кости, после чего у меня возник закономерный вопрос, что стало с несчастной собакой дальше, и не пустили ли ее тушку на продажу в ресторане. Впрочем, балийцы меня заверили, что собачина не популярна, и кости наверняка не от нее, хотя мне от этого не легче – все равно ведь не овощи. В общем, помесь индуизма с анимизмом порой принимает извращенные формы, а храм безусловно прекрасен!

Возрождение буддизма Тхеравады

Поклонение Будде входит в ритуалы балийского индуизма, и почти в любом индуистском храме можно увидеть статую Будды или буддийскую Ступу – об этом я писала достаточно много и повторяться не буду. Здесь я хочу просуммировать только те места, где буддизм представлен как таковой – это тхеравадские вихары (хинаяна) и китайские клентенги (махаяна). Конечно, даже эти формы на Бали не всегда выдержаны в строгости, а некая расплывчатость статуса имеется. Однако мне важно подчеркнуть, что буддизм действительно присутствует, хотя здесь представлена малая часть имеющихся на острове вихар и клентенгов, где я сама бывала (реально их гораздо больше).

Пустота – лучшее средство от злых духов

Балийцы вокруг живо интересуются моим преподаванием випассаны – и вот на моей веранде новый визитер Кетут Сувара, решивший пригласить меня в свой медитационный центр для выступления перед балийской общиной и использования центра для моих учеников. Разговор получился прелюбопытный, благо поведал он много нового о буддизме на Бали и его «нестыковке» с индуизмом, что бы там ни говорили про индобуддизм.

Медитационный центр в храме был основан еще в 1993 году – юный Кетут продавал с друзьями камни из реки на постройку домов, а на вырученные средства они купили полгектара земли за 30 долларов. Участок расположен недалеко от Ловины и изеветного крупного буддийского монастыря Брахмавихара-Арама, о котором я уже много писала. Местные жители отнеслись к сделке скептически – это место считалось населенным злыми духами и опасным для жизни…

Спрашиваю прямо: «И как, злые духи – одолевают?» Кетут смеется: «Да я их и не видел! От ума это все…» Дальше следует длительный экскурс в помешанность балийцев на черной магии, и, хотя в целом тема привычная, узнаю много деталей о пресловутом круговороте духов в мистической балийской природе. Кетут честно признается, что на деревне его считают странным, ведь випассана как «великая пустота» не влезает в балийскую «коробку подношения».

Впрочем, за 18 лет существования центр заслужил признания местных жителей, благо делает много хорошего, а Кетут мудро не мешает церемониям, даже и не проводя их сам. Он рассудительно объясняет мне (что я сама не хуже него понимаю), дескать випассана – это высший уровень, до которого балийцы просто не доросли, вот он исподволь их и воспитывает. Тем более что непрерывной преемственности буддизма на Бали не было. Напомню, возрождение началось в ХХ веке.

И тут Кетут слегка восполняет пробелы в моих познаниях по датировкам, именам и фактам. Оказывается, основатель буддийского монастыря Брахмавихара Арама на севере Бали, родом из индуистской касты брахманов, изучал буддизм на Яве, а монашество принял и вовсе в Таиланде! Создал он сей монастырь не далее чем в 1975 году, причем он вскоре был разрушен цунами в 1976 и долго отстраивался на новом месте. До него никаких тхеравадских строений на Бали не наблюдалось…

Забавно, как Кетут приучал свою деревню к виду пяти монахов, приходящих за подаянием – для балийцев явление совершенно непривычное. За несколько лет ему удалось приучить округу кормить монахов, но когда один решил предпринять такие же обходы в Гиньяре (недалеко от Убуда), Кетут сразу сказал, что его усилия будут тщетны. Немудрено, ведь при балийской семейственности санньяса или монашество – это скорее род умопомешательства, которое далеко не в почете.

Конечно, дело не во внешнем укладе общества, а в менталитете – Кетут активно вводил этот термин при описании зашоренности своих соотечественников. Чистота сознания – вещь немыслимая для балийца, который непрерывно варит в своем «котелке» сытную «кашу из духов», если такое сравнение вообще уместно. Зацикленнсь на внешних церемониях почти не поволяет балийцу заглянуть внутрь себя – он весь вовне: в семье, в общине, в храме и прочее. Даже невидимое – это внешний астрал!