Монолит

— Я очень хочу, чтобы ты поняла. Да, я хочу вернуть Кристу, или чтобы ты стала настоящей. Но я больше не убегаю от себя, Инга. Всё что произошло… — я сбиваюсь, дыхание перехватывает, Инга подходит и берёт меня за руку. Сразу становится легче.

— Всё, что произошло в эти дни, всё, что было между нами, помогло мне понять…

Нельзя останавливаться, нельзя убегать от себя. Я так хорошо научился это делать. Если отмотать всё назад, это буду уже не я, просто кто-то другой очень на меня похожий.

Я достал из кармана «лампочку», небрежно потряс и вот — прозрачная стекляшка светит пульсирующим светом, словно чьё-то бьющееся сердце.

— Я уже терял себя. Поверь, это очень тяжело, не хочу повторять старых ошибок.

Инга молчит, она отпускает мою руку и подходит к зеркальной глади.

— Ты как кривое зеркало, в котором отражаются наши собственные пороки. Уходи в свой мир, Инга, где бы он ни был, кем бы ты ни была. Твои дары слишком тяжелы для нас. Может, когда-нибудь мы сами создадим что-нибудь подобное, но — когда будем готовы.

Её рука снова коснулась зеркального шара и по поверхности начали разбегаться волны, словно от брошенного камня.

— Ты уверен? — не было сил говорить и я только кивнул.

Голова взорвалась болью, я упал и покатился по грязной мокрой траве, сжимая виски кулаками. Что-то вытекало из меня. Когда боль отступила, я тяжело встал и увидел, как ртутные капли лениво сливаются с Монолитом.

Инги больше нет рядом со мной. Только я и зеркальный шар, прекрасный в своем геометрическом совершенстве и безмерно чужой. Я тяжело поднялся: земля тянула вниз, куртка напиталась кровью, затянувшиеся было раны снова начали кровоточить, но это ничего.

Тонкий гул на самой границе слышимого раздался в голове и шар начал подниматься. Сначала едва заметно, потом всё быстрее. Я поднял руку и помахал ему на прощанье, совсем так, как раньше — вертолёту писателя. И вдруг, словно радуга ласково коснулась меня и вернула странное полузабытое чувство покоя и тепла и благодарности. И больше ничего. Когда я снова посмотрел в небо, там были только свинцовые тучи, начал накрапывать мелкий дождь.

Я не знаю, что будет дальше, что станет с Зоной и Свободным, я даже не знаю, напишет ли Мельников свой бестселлер, но это ничего. Иногда не знать ещё важнее. Ведь это не так уж и мало: свобода выбирать самому свою жизнь, ошибаться и падать, подниматься и идти снова. Ведь в жизни не бывает готовых решений и прямых дорог, всё они всего лишь обман, иллюзия, попытка снять с себя груз ответственности. И мне только чуточку жаль тех возможностей, от которых я отказался, но всемогущество слишком тяжело для хрупких человеческих плеч. Может быть, увидев мир по-другому, я бы посмеялся над своими жалкими мыслишками. А может, именно сейчас тот другой я, что сделал другой выбор, как раз и смеётся, из своей необозримой дали, из той же дали где другой я и другая Инга стоят, взявшись за руки, смотрят на гаснущее зарево заката. Ведь, если верить Андрею, пусть он и был сумасшедшим, всё в мире где-то произошло. И в такой большой и бесконечной Вселенной я сделал свой маленький выбор. Всего лишь повернулся и пошёл обратно, не оборачиваясь, чтобы больше никогда не вернуться в это странное место на севере Украины, где иногда случаются чудеса, как правило, страшные, но ведь в любом правиле есть исключение.

Чугуевка-Владивосток-Саппоро 2007–2010