Моногамист

И эта девочка спустя годы превратилась в женщину с самым сексуальным телом, какое я только видел: каждая линия, каждый изгиб, каждая её форма создавалась специально для меня, так же, как и переворачивающий моё сознание запах её кожи, волос, её возбуждения… И то, как она смотрит на меня, как нежно проводит рукой по моему животу, как жадно зарывает свои руки в мои волосы в тот самый момент, когда я ласкаю её или же люблю самым прямым и откровенным способом, то, как страстно её губы целуют мои, как одержимо её нос вдыхает мои запахи, всё это заставляет меня думать, что и моё тело идеально соответствует её вкусам и потребностям. Мы пара, мы предназначены друг другу не только духовно, но и физически — никто и никогда не дарил мне таких острых переживаний и потрясающе сладких ощущений в постели, как она, и подозреваю, что нет на Земле мужчины, способного дать ей то, что могу я… И дело тут вовсе не в знаниях и опыте! Есть ещё кое-что, то, о чём я понятия не имел до того момента, пока не случилась наша первая ночь — та энергия, которая рождается от физической близости идеально подходящих друг другу людей, глубоко и безнадёжно любящих друг друга. Именно она разрывается в нижней части живота потрясающими в своей силе и эффектах вспышками наслаждения, раскатывающихся волнами по всему телу с такой силой, что перестаёшь ощущать свои ноги, руки, перестаёшь соображать, целиком проваливаясь в неповторимое пространство блаженства…

Настойчивый стук в дверь заставляет нас прерваться и повергает меня в бешенство:

— Если это Алёша, я сейчас придушу его! — сообщаю, натягивая шорты и с трудом застёгивая их.

— Души за нас двоих! — с улыбкой предлагает моя разгорячённая жена, а я не могу оторвать глаз от пятен алого румянца на её щеках и шее — свидетельства эффективности моих ласк.

Открываю запертую дверь. Мария:

— Я звоню тебе, звоню, а ты трубку не берёшь! — толкает меня рукой, чтобы пройти в наш номер.

— Маш, — пытаюсь сопротивляться вторжению, но моя сестра иногда бывает настоящей фурией.

— Что, Маш! На звонки отвечай! У меня важное сообщение: мне удалось заказать столик в том ультрасовременном ресторане в Барсе, что я говорила вам раньше. А где Лера?

— Она занята.

— Чем это она занята!? Лера? Лер! Слышишь? Ты где? На вечер платье готовь! — вопит на весь номер моя сестра, пробираясь из холла в гостиную.

Внезапно оборачивается и видит то, что видеть ей не следует… Я втягиваю живот, как будто это может мне чем-то помочь, в итоге просто накрываю выпирающий в шортах бугор руками…

— Чёрт… — произносит моя сестра, закатив глаза. — Позвонишь, когда закончите… — молча и быстро вылетает из номера — её воспитывали в строгости и деликатности.

Закрываю дверь, улыбаясь, потому что вспомнил о том, как моя переживательная сестра сочувствовала моей сексуальной жизни с больной женой в не самые лучшие в нашей жизни времена. Что ж… Мою Леру до конца не знает никто, даже я её полностью не знаю, учитывая то, что и у самого были те же мысли. И только Валерии было известно, что всему своё время… Настанет подходящий для неё момент, и она вновь наступит мне на грудь своим изящным носочком с извечным педикюром алого цвета…

До спальни дойти не успеваю — снова стук в дверь, на этот раз Марк:

— О здорово, друг, ты где пропадаешь? Трубку чего не берёшь? Передай Лере, чтоб позвонила Кэти, они о шопинге договаривались в Барсе. И это, слушай, мне так в лом везти их туда, давай ты, а? У тебя с дамами лучше же выходит…

— Марк! — восклицаю раздражённо. — У меня медовый месяц! Передай всем остальным, кто ещё не ломился в эту дверь, чтобы в ближайшие три часа нас не беспокоили! Всё, конец связи.

Захлопываю дверь, защёлкиваю замок. У нас с женой честно заслуженные часы любви, и пусть весь мир подождёт!

Глава 86. Последняя

Подлинная любовь, прежде всего, бывает внимательной, и от силы внимания зависит сближение.

М.Пришвин

Ólafur Arnalds — Particles ft. Nanna Bryndís Hilmarsdóttir

Сообщение в моём смартфоне звенит колокольчиком прямо посреди совещания. Мистер Соболев, обросший миллиардами, собственностью, деловой репутацией и далеко идущими в своей дерзости планами, протягивает руку, чтобы ответить, потому что колокольчик — особенный рингтон, и об этом знают все 24 директора направлений и департаментов, представительств и филиалов. Общий шум обсуждения замолкает, чтобы посмотреть, как могул по щелчку превращается в мальчишку Алекса, его всегда строгое, а порой и жёсткое лицо разглаживается, серьёзность уступает место мягкой улыбке, а в глазах загорается особый свет, тот, который в них можно увидеть, лишь когда ему звонит или пишет жена.

«Упадёшь и не встанешь!»

«Серьёзно? Я сижу, у меня собрание, так что выкладывай!»

«А собрание не разбежится?»

«Я тут за главного, ты забыла? Не разбегутся. Уволю!»