Моногамия. Часть 1

И вот, начался дождь, вначале небольшой совсем, дразнящий своими микроскопическими каплями, приятно увлажняющий лицо… Но он становился всё сильнее и сильнее, и хотя я уже бежала в обратном направлении, до нашего отеля было ещё очень далеко. Я совершенно промокла, холодный морской ветер насквозь продувал мою лёгкую ветровку, а нервно бушующее море пугало меня. Погода и природа так сильно, очевидно, разозлились на меня за мои грехи, что решили одновременно и утопить и заморозить. Вот только я не знала, не могла понять, что именно было грехом, а что правильным поступком, где правда, а где ложь, как мне поступить? Что важнее: любящее сердце Алекса, который жаждет меня так, как никто и никогда не жаждал, или моя семья, которой я дала своё слово, что буду заботиться и любить до конца своих дней?

Я летела уже со всех ног, потому что замёрзла до такой степени, что меня совершенно уже трясло, хотя может эта тряска была вовсе и не из-за холода… Внезапно, обегая по каменной смотровой дорожке очередную из выступающих в море скал, я буквально врезалась в Алекса. И это было восхитительно, потому что я тут же почувствовала себя в безопасности, и от этой стихии, и от собственных не менее буйных мыслей, прижалась к его широкой груди, разгоряченной от бега, потому что он тоже бежал, стремясь поскорее найти меня, отогреть, успокоить, защитить. Наслаждаясь его теплом и запахом волос на груди, в которые я уткнулась носом и губами, я даже не заметила, как Алекс стянул уже с меня совершенно мокрую ветровку, и одел в свой тёплый батник, тот самый, который я боялась накинуть себе на плечи утром. Но и это было не всё, он принёс ещё и свою непромокаемую куртку, которую тоже натянул на меня поверх батника. Проделав всё это, мой спаситель не стал обниматься со мной, а потащил, держа за руку, в направлении нашего отеля, сам оставаясь в совершенно мокрой своей бирюзово-серой футболке. Я бежала за ним и думала о том, что мой муж никогда бы не сделал этого, никогда не побежал бы меня искать, гонимый страхом за меня, за моё здоровье, ведь Алекса, как выяснилось, когда мы прибежали в наши апартаменты, больше всего заботило именно это. Никаких нежностей, только строгие указания: раздеться и нырять в горячую ванну, которую он уже начал набирать для меня. Пока я отогревалась в воде, Алекс ушёл забирать Алёшу, оставленного под присмотр хозяйки отеля. Он уладил всё: наличие порученного ему ребёнка не стало для него препятствием в стремлении облегчить участь глупой, но такой любимой им женщины…

Но даже это не убедило меня… Иногда мы, взрослые вроде бы люди, слепы как новорожденные котята. Чужой отрицательный опыт и навязанное мнение и нравоучения как близких, так и совершенно безразличных, чужих нам людей, неумолимо застят нам глаза, не давая увидеть то, что прямой и самой короткой дорогой могло бы привести к безграничному счастью, то, что было уготовано нам судьбой, продумано и подарено кем-то свыше…

[1] Так сами испанцы называют свою страну.

Глава 8. День Рождения

{Coldplay For you}

Сегодня у Алекса День Рождения и мы не договаривались встречаться, он даже не в курсе моей осведомлённости в том, что сегодня ему исполняется двадцать шесть лет… Я знаю, как поздравить его, мне не нужна подарочная упаковка и цветы, у меня есть моя записная книжка с рецептами.

Не знаю, дома ли он, но это и не важно, потому что у меня есть ключи и желание поднять ему настроение. С этим у нас проблемы и серьёзные с тех пор, как мы вернулись из Испании.

Алекс открывает мне дверь с грустным лицом, но при виде меня его губы трогает искренняя улыбка, конечно, он рад, что я пришла. Одет по-домашнему трогательно — в свою серо-бирюзовую футболку и мягкие штаны, таким я люблю его видеть больше всего, мне нравится контраст этой беспечности и уюта в одежде с его природной красотой и сексуальностью.

Он помогает мне раздеться, и целует в щёку нежно, в его глазах грусть и радость одновременно…

Я прохожу в кухню, посреди неё стоит большой стол с чёрной зеркальной поверхностью, кладу на неё свою видавшую виды рецептницу.

— Что это? — спрашивает Алекс.

— Сейчас мы будем с тобой готовить шоколадный торт. Ты ведь шоколадный любишь?

— Не знаю, — улыбается он, — наверное, люблю.

Я раскладываю на столе принесённые продукты. Алекс сидит на высоком стуле и, не отрывая глаз, с улыбкой наблюдает за каждым моим движением. В его взгляде столько тепла, нежности и… любви…

— У тебя миксер есть?

— Не знаю даже, что это, — отвечает он, не отрывая от меня своих красивых глаз.

— Ну, я так и думала, поэтому ты мне будешь помогать, — вручаю ему венчик.

Он воодушевляется, кажется, тень грусти в его глазах, наконец, испарилась, они загорелись жаждой познания чего-то нового, а Алекс любит это, как никто другой.

Я отделяю белки от желтков, отдаю ему чашу и приказываю:

— Взбивай!