Моногамия. Часть 1

Мы лежим на зелёной лужайке в парке, вечернее солнце нежно согревает нас, и только едва ощутимый ветер напоминает о приближении сентября. Алёша не слезает с Алекса, они борются, и не ясно, кто из них получает большее удовольствие. Я мучаюсь от тянущей боли моего предательства, совесть не даёт мне покоя, но эта картина, где чужой дядя лучше родного отца, смешивает уровни моего восприятия, я уже не понимаю, что хорошо, а что плохо, где добро и где зло… Наконец, сыну надоедает эта суперактивная игра, и он убегает на качели. Алекс в изнеможении лежит и смотрит на меня, а я… я давно не могу оторвать своих глаз от него…

Боюсь, он поймёт, как сильно нравится мне, стараюсь напустить больше непринужденности и тут же придумываю тему для разговора:

— Слушай, я же почти ничего не знаю о тебе!

— Как и я о тебе.

— Нам нужен блиц-опрос. Это самый быстрый способ составить представление о человеке.

— Спрашивай, — Алекс приподнимается на локте, готовясь к обстрелу моими вопросами.

— Твой любимый цвет?

— Коричневый.

— Мой тоже коричневый! Шоколадный! — я искренне воодушевляюсь, а он смотрит на меня, слегка улыбаясь, и едва заметно кивает головой, будто мысленно ставит галочку в невидимом списке…

— Твоя любимая музыка? — уже азартно спрашиваю я.

— Музыка из фильма про собаку Хатико.

— Мы смотрели Хатико, но я не помню мелодию, надо будет послушать!

— Твоя любимая музыка?

— Всё, что красиво, нежно и не слишком печально. Кое-что из классики, саундтреки к фильмам тоже люблю, ну и, как водится, все песни из советского кинематографа.

— Почему как водится?

— Все, кто родился и вырос в СССР, обожают советские фильмы и музыку к ним. Тебе этого не понять!

Он смеётся, потом говорит:

— Почему же не понять, мне тоже нравятся советские фильмы. Особенно про Д`Артаньяна и мушкетёров.

— Ты шутишь?

— Нет, — он улыбается так широко, что от его улыбки тепла больше, чем от вечернего солнца.

— Это же мой любимый фильм! Обожаю его с детства и все песни знаю наизусть!

Он снова едва заметно кивает, ещё один уровень пройден.

— Твои фильмы любимые какие? — снова спрашиваю я.

— Ну… многие! «Звёздные войны», «Назад в будущее», «Контакт» и всё, что связано с космической темой, много ещё других.

Теперь уже я мысленно ставлю галочки, ведь «Контакт» давно претендует на первое место в моём рейтинге, вместо мушкетёров, а космическая тема — самая моя любимая тема и в кино и в литературе!

Это сходство вкусов уже не смешит меня, оно пугает… А Алекс смотрит в самую глубину меня, и мне кажется, что скрыть от него ничего нельзя, практически невозможно. Я отворачиваюсь и тихо говорю:

— И что, Porsche твоя любимая марка машины?

— Да, — улыбается он. — Но, я думаю, не сложно было догадаться, раз уж я на ней езжу. Твоя какая?

— Тоже Porsche, — говорю я тихо и уже не верю, что существует что-то, в чём наши вкусы не совпадут.

— Что ты больше всего любишь? — спрашивает он.

— Чёрный шоколад и кофе. А ты?

— А я люблю смотреть на тебя и целовать твои губы…

Глава 5 Второе свидание

Алекс — нежный любовник, наверное, самый нежный и искусный на земле. Он знает толк в ласках, он эксперт в них. Он нежно шепнёт на ушко именно те слова, которые вы всю жизнь жаждали услышать, он так ласково погладит вашу кожу, едва касаясь её подушечками своих пальцев, что вы уже в изнеможении будете готовы отдаться ему, но ведь это только начало! Потом будут поцелуи, объятья некрепкие, ведь он никогда не обнимет крепко, он заставляет желать себя, хотеть больше, ещё и ещё…

Наше второе свидание случилось через пять дней. В тот день я сильно поссорилась со своей сестрой, оставляя ей Алёшу на ночь с просьбой прикрыть меня. Тогда мы договорились, что это будет последний раз, и я порву с порочной связью. Но для меня это был лишь временный компромисс, так как я не собиралась этого делать.

Алекс привёз меня в свою квартиру поздно, уже смеркалось. В этот раз было уже меньше неловкости… у него, а мне по-прежнему было дико дискомфортно, главным образом потому, что к этому моменту вовсю уже бесновалось то, что должно было быть моей совестью… Но не только! Теперь меня уже всерьёз заботило, что обо мне подумает сам Алекс. Дело в том, что я опять согласилась сразу же, как только он позвал меня, и это в корне противоречило и моим принципам, и моим привычкам. На самом деле, ночь, проведённая с ним, понравилась мне до такой степени, что я не могла ни о чём другом думать, кроме как о возможности повторения этого Чуда.

{Susie suh-robot Koch here with me}

Алекс смотрит мне в глаза долго, так долго и так глубоко, что мне уже кажется, будто он хочет загипнотизировать меня, но я знаю, что это не так, он общается таким образом, он настраивает меня на одну с собой волну. И эта его улыбка, которая лишь слегка, которая и не улыбка даже, а нечто воздушное, лёгкое, как семена одуванчика, делает его непохожим на просто человека, на просто мужчину, но на кого-то необыкновенного, отличающегося… от нас, от всех остальных…

— Когда у тебя были… месячные? — робко спрашивает он.