Моногамия

- Да уж, конечно, самой.

Было о чём подумать, и я думала. Долго. Почти весь оставшийся вечер и ночь. Уснула с тяжёлой головой: в одиночестве, скрытая от посторонних глаз, позволила эмоциям выплеснуться слезами.

Проснулась я от ласк, прикосновений знакомых губ, ладоней, от пряного запаха волос и кожи… Алекс был страстным, горячим, нетерпеливым. Необычно пылкий, задыхающийся, он словно мучился голодом неделями и дорвался, наконец, до желаемого… В то раннее, ещё сумрачное утро, он был потрясающе вдохновлён в ласках, поцелуях, прикосновениях… Эйфория несла меня на своих волнах, не отпустившее до конца царство Морфея временно вытерло из памяти всё то, что могло бы помешать полностью отдаться наслаждениям… А они были отчаянно сладкими, глубокими, лишающими рассудка, памяти, воли, самоопределения... Меня словно несло в вихре эмоций, оголённых чувств, потрясающе мощных ощущений приближения к самому сладкому...

Даже насытившись, Алекс не мог успокоиться: задыхаясь и бесконечно целуя моё лицо, шею плечи, кисти рук, повторял моё имя. Он словно почувствовал издалека, из безумного далёкого к этой южной точке северного Сиэтла, что жена отдаляется от него, что обдумывает рациональность некоего решительного шага…

В спальне становилось всё светлее, и я уже могла видеть его глаза: всё ещё голодные и испуганные… Отчего испуганные? Он будто видел меня насквозь, читал мои мысли… Он любил и любил сильно. Эта влюблённость растворяла его карий взгляд, расфокусировала, делая его трогательным, уязвимым, трепетным, податливо-открытым, таким, которому неожиданно начинаешь безвольно, слепо, абсурдно верить…

У меня был разговор к нему, продуманный, важный, но карие глаза словно парализовали меня – я не могла разжать рта.

Мы долго лежали в постели, соединившись лбами, не в силах разорвать сплетённых рук и ног, сливаясь дыханием, нежностью и одним на двоих чувством. Потом он снова любил меня более нежно и медленно, но не менее страстно и сладостно… Мне уже не хотелось выходить из лодки, плывущей по реке уникального счастья, любви, страсти, нежности, неукротимой жажды и голода, смертельной потребности друг в друге. Я решила тогда, что сколько бы не продлился наш брак, он стоит того, что случится потом… Я уже решилась. Я уже поставила свою подпись на бланке с государственными вензелями. И нет такой боли, которой я не смогла бы вытерпеть...

Алекс не отходил от меня ни на шаг, не отпускал ни на секунду, рабочие вопросы свои решал ночью, пока я спала, и сам почти не высыпался.

- Алекс, перестань работать по ночам. Если у тебя проблемы – поехали домой, будешь решать их в дневное время.

Он протяжно вздохнул, огорчённый сложившимся положением вещей, но работать ночью не прекратил, боялся оставлять меня одну, словно почувствовал угрозу.

И она была, действительно была. Ян смотрел на меня глазами не друга, не врага, не брата. Он смотрел глазами мужчины, взгляд этот с каждым днём становился всё мягче, ласковее, нежнее. Изначальной маски Фантомаса я не видела уже так давно, что успела совсем забыть о ней. Вспомнила неожиданно, и при неприятных обстоятельствах.

I can't get you out of my head https://www.youtube.com/watch?v=n7SYo_E4U1Y

Спустя несколько дней Алекс отправил меня на вечернюю прогулку в одиночестве, заявив, что у него имеется важное и неотложное дело. Очень важное и ещё более неотложное.

Мне не хотелось провокаций, и поэтому я с чистой совестью отгуляла вечер в одиночестве. Однако, судьба есть судьба, и от неё, как известно не уйдёшь. На Яна я наткнулась неожиданно в длинном коридоре ресторана, соединённого с многоэтажным зданием отеля. Глаза его выражали нечто неопределённое, что-то вроде сожаления, растворённого в разочаровании и огорчении. Он схватил меня за руку и держал, долго не решаясь сказать нечто, очевидно, очень важное. Он нервничал, дёргался, прикусывал до крови свою нижнюю губу, постоянно поглядывал в сторону холла. Таким я не видела его ещё ни разу.

Мы начали беседу ни о чём, о предстоящем ужине, о неизменно прекрасной погоде, грядущей жаре… Внезапно он развернул меня спиной к холлу, и, заглядывая мне в глаза взглядом влюблённого юнца, внезапно стал рассыпаться в похвалах и комплиментах, рассуждая о том, какая я уникальная женщина, красивая, умная, образованная и порядочная. Я сразу почувствовала подвох, резко развернулась и увидела уже выходящих из холла на улицу Алекса и Мерседес. Оба были одеты как для шикарного вечернего приёма. Быстрыми шагами они удалились в сторону ожидавшего их Бентли. Алекс открыл заднюю дверь, пропустил Мерседес внутрь и последовал за ней. Они уехали.