Монизм как принцип диалектической логики

Ученый рассматривает действительность под определенным, специфически математическим (или физическим, или физиологическим) «углом зрения», традиционно «заданным» характером его науки. Возникает возможность иллюзии, будто этот «угол зрения» полагается не объектом, а самой наукой, что ее предмет и метод – следствие «среза», а не наоборот. На этой иллюзии и спекулирует философия идеализма, в особенности современный позитивизм, утверждающий, что отношение теории к предмету представляет собой не способ отражения реальности, а способ ее конструирования, реализующий априорную «точку зрения» науки, изначально заложенную в особенностях творческого сознания. Так наука выдаётся за продукт соглашения, конвенции или, наконец, за выражение своеобразного «вкуса» ученого. Эта установка приводит к попытке построения логики, математики, физики, лингвистики и др., как совершенно произвольных систем символов, ничего общего не имеющих с действительностью. Таким образом, последовательное осуществление принципа монистического построения теории ставит науку перед опасностью утраты реального эмпирического смысла, утраты реального объекта исследования. Идеалистическая философия я пытается трактовать предмет теоретической дисциплины, реализующей «срез», как «имманентный объект», возникающий в самой теории по мере ее построения.

Вторая трудность состоит в том, что при недостаточном развитии теоретического фундамента научной дисциплины, в которой эмпирическая методика имеет преобладающее значение, возникает опасность утраты специфического предмета данной науки, что является почвой для эклектики. Факты показывают, что в ходе своего исторического развития наука тратит огромные усилия на определение специфики своего предмета, на обоснование своего права на самостоятельное существование. Если в теории систематически не выдерживается принцип монизма научной аргументации, то это приводит к тому, что недостаток аргументации, внутренне присущей данной науке и отвечающей специфике ее предмета, восполняется аргументацией, почерпнутой из другой, чужеродной ей научной области. В условиях взаимного проникновения дисциплин и их специфических методов возникает серьезная опасность подмены предмета исследования и непроизвольной фальсификации его результатов. В связи с этим встает вопрос о критериях определения специфики предмета, о способах ее теоретического анализа, об отношении к ней логического метода теории.

Все более широкое распространение в философской и конкретно-научной литературе получает положение о двух уровнях научного познания: эмпирическом и теоретическом. Теоретический уровень характеризуется своеобразием не только метода, но и предмета. Предмет теории выступает не как нечто непосредственно данное, но как система отношений, которая может быть теоретически воспроизведена лишь в имманентном логическом анализе. В связи с этим особенно остро в современной науке (физике, математике, лингвистике и т.п.) встает проблема реальности, проблема отношения теоретического знания к опыту. Исследование природы принципа монизма непосредственно смыкается с исследованием этого круга проблем.

Необходимость систематического исследования принципа монизма вытекает не только из отмеченных выше тенденций развития конкретно-научного знания, но и из внутренних потребностей самой философской науки. Не только физика и математика, химия и биология, лингвистика и политическая экономия следуют в своих теоретических построениях принципу монизма. Без него невозможна также и сама диалектика как наука, универсальная истинность ее положений.

В самом деле, диалектическое мышление гораздо «уютнее» чувствует себя в сфере науки, чем в круге представлений «домашнего обихода». И это необходимо, так как диалектика представляет собой высшую форму, именно теоретического мышления и для нее даже в большей степени, чем где бы то ни было, действительны закономерности этого теоретического мышления. Как форма теоретического мышления диалектика также осуществляет определенный «срез» фактического материала, отбрасывает случайное и постороннее, ухватывает специфическую определенность предмета и выражает ее в теоретических абстракциях, теряющих смысл за пределами этого «среза». Для того чтобы утверждать, что «всё развивается» и «всё противоречиво», необходимо выделить этот универсальный предмет из массы частностей, свести многообразие к некоторому единству и именно в нем найти противоположность и противоречие, вывести различия из тождества, показать превращение исходного простого в многообразие сложного, определить совокупность условий, при которых общие и абстрактные положения диалектики выражают конкретную истину. В противном случае будет невозможно избавиться от тривиальных затруднений, связанных с «диалектикой» стола и стула.