Моникины

— Ваша мысль, капитан Пок, отнюдь не лишена правдоподобия. Я предлагаю, чтобы вы, при первом удобном случае, изложили свои взгляды более подробно перед Академией Высокопрыгии.

— Буду от души рад, доктор! Я считаю, что знание, как добрый ром, нужно пускать вкруговую, а не лакать в углу одному. Ну, а раз уж я начал высказывать такие мысли, я, пожалуй, добавлю еще одну. Вы можете прицепить ее к вашей следующей лекции на манер вывода. Если то, что вы говорили насчет взрыва котла и насчет того, как это ударило в полюс, правда, тогда Земля — первый пароход, и вся похвальба французов, и англичан, и испанцев, и итальянцев, будто это они изобрели паровое судно, все равно, что вот этот дым!

— И американцев тоже, капитан Пок! — рискнул я вставить.

— Ну, нет, сэр Джон, это как сказать! Не думаю, чтобы Фултон мог украсть эту идею, раз он не был знаком с доктором и, по всей вероятности, в жизни не слыхал о Высокопрыгии.

Мы все, и даже любезная Балабола, улыбнулись тонким различиям, которые делал наш мореход.

Лекция философа в ее дидактической форме теперь, в сущности, окончилась, и у нас завязался разговор о самых различных вещах. Мы с капитаном Поком задавали множество хитрых вопросов, а доктор и его друзья весьма умно отвечали на них.

Наконец доктор Резоно, который, хоть и был философом и любил науку, приложил все же столько стараний не без задней мысли, откровенно объяснил свои желания. Случай, по-видимому, объединил все средства для утоления проявленной мною жгучей жажды узнать дальнейшие подробности о моникинской политике, морали, философии и всех других значительных социальных явлениях в той части света, где обитают моникины. Я богат сверх меры, и расходы по снаряжению подходящего судна не имеют для меня значения. К югу от семьдесят седьмой параллели доктор и лорд Балаболо могут показать себя опытными географами, а капитан Пок, по его же словам, провел всю свою жизнь, плавая среди бесплодных и необитаемых островов Южного ледовитого океана. Значит, нет никаких препятствий, которые могли бы помешать удовлетворению заветных желаний всех присутствующих. Капитан — без работы и, конечно, будет рад получить под свою команду хорошее, крепкое судно. Доктор и его спутники тоскуют по дому, а я ведь питаю пылкое желание увеличить мой вклад в дела общества, приобщившись к интересам моникинов.

После такого намека я незамедлительно предложил старому моряку взяться за дело, чтобы вернуть этих милых и просвещенных иностранцев к их очагам и семьям. В капитане тотчас заговорило обычное для него тяготение к Станингтону, и чем больше я настаивал, тем больше возражений он находил. Причины, побуждавшие его отказываться, можно суммировать следующим образом.

Это правда, что он ищет работы, но он также хочет увидеть Станингтон. Он сомневается в том, что обезьяны — хорошие моряки. Забраться в глубину льдов — это не шутка, а выбраться оттуда может оказаться еще труднее. Он видел туши тюленей и белых медведей, замерзшие и обратившиеся в камень: они валялись так сотни лет, а он хочет, чтобы его прилично похоронили, когда он уже ни на что не будет годен. И почем он знает, не захватят ли эти самые моникины людей, заманив их в свою страну, не разденут ли их и не заставят ли кувыркаться, как савояры заставляли доктора и даже леди Балаболу? Он-то уж, наверное, сломит себе шею при первом сальто-мортале: будь он лет на десять моложе, тогда он, может, и нашел бы вкус в такой забаве. Он не уверен, что в Англии найдется подходящее судно, и к тому же он предпочитает плавать под звездами и полосами американского флага. Может, он бы и согласился, если бы мог набрать команду из станингтонцев; с такими людьми он умеет ладить: одного припугнешь, намекнув, что расскажешь его жене, как он себя ведет, другого образумишь, посоветовав стать покладистее — не то девчонки будут от него бегать. И вообще, может, такой страны — Высокопрыгии и вовсе нет. А если есть, ему, может, не найти ее. А что касается того, чтобы ходить в бизоньей шкуре под экватором, то об этом не может быть и речи, человечья шкура — и та будет тяжелой ношей в штилевой полосе. Наконец, ему неясно, что это ему принесет.

На его возражения я отвечал по порядку, но только начав с конца.