Я спросил бригадира, не считает ли он, что установление государственной церкви способно благодетельно укреплять истину, подавляя ереси, пресекая непотребные богословские бредни и вообще ограничивая новшества. Мой друг не вполне согласился со мной, но откровенно признал за государственной церковью ту пользу, что она может спасти две истины от столкновения, разделив их. Так, государственная церковь Подпрыгни поддерживает ряд религиозных догматов, противоположных тем, которые признает государственная церковь Спрыгни. Разъединение этих истин, несомненно, способствует религиозной гармонии; проповедники того и другого толка получают возможность обратить все свое внимание на грехи паствы, вместо того, чтобы изобличать в грехах друг друга, как это бывает, когда приходится бороться с враждебными интересами.
Вскоре король и королева разрешили всем удалиться. Мы с Ноем выбрались из толпы, не повредив наших хвостов, и расстались в дворцовом дворе. Капитан отправился в постель грезить о завтрашнем суде, а я пошел с судьей Другом Нации и бригадиром, чтобы по их приглашению закончить вечер ужином. Однако сначала мне пришлось болтать только со вторым из них. Впрочем, судья сначала удалился в свой кабинет, чтобы составить для своего правительства депешу касательно событий этого вечера и оставил нас с бригадиром занимать друг друга.
Бригадир довольно едко отозвался о том, чему мы были свидетелями в королевском зале. Как республиканец, он не прочь был иной раз пройтись насчет нравов владетельных особ и дворянства. Впрочем, я должен отдать справедливость этому достойному, честному моникину, сказав, что он был безусловно выше пошлой враждебности, свойственной многим представителям его общественного слоя и проистекающей просто из того, что все они сами не могут быть королями и дворянами. Пока мы дружелюбно беседовали, непринужденно расположившись по-домашнему, — бригадир при своем обрубке, а я — отцепив свой хвост, — к нам присоединился и судья Друг Нации с незапечатанной депешей в руках. К моему великому удивлению, ибо я считал, что дипломатические послания не предназначены для чужих ушей, он прочел нам ее вслух. Однако судья заметил, что в данном случае по двум веским причинам незачем соблюдать секретность: во-первых, он вынужден был поручить снятие копии местному писцу. Его правительство придерживается благородной республиканской экономии, полагая, что, в случае осложнений, если тайны корреспонденции выплывут наружу, у него во всяком случае останутся сбереженные деньги и будет на что улаживать дело. Во-вторых, он знает, что правительство само опубликует его донесение, как только получит его. Со своей стороны, он бывает рад, когда его труды публикуются. При таких обстоятельствах я даже попросил разрешения снять копию для себя и ниже привожу ее дословно:
«Сэр, я, нижеподписавшийся, чрезвычайный посол и полномочный министр Северо-западной конфедерации Низкопрыгии, имею честь уведомить министерство иностранных дел о том, что наши интересы в здешних краях в целом поддерживаются наилучшим образом. Наш национальный престиж возрастает с каждым днем, наши права уважаются все в большей мере, и перед нашим флагом все больше смиряются моря. После отрадного вступительного и правдивого описания общего состояния дел спешу сообщить следующие интересные подробности.
Договор между нашей возлюбленной Северо-западной конфедерацией и Высокопрыгией нарушается по всем статьям. Девятнадцать наших моряков были силой взяты в матросы на военный корабль Перепрыгии. Король Подпрыгии позволил себе против нас недвусмысленную демонстрацию малопристойной частью своей особы. А король Недопрыгии приказал захватить и продать семь наших судов, чтобы подарить деньги своей любовнице.
Сэр, поздравляю вас с таким блестящим состоянием наших международных отношений; оно может быть приписано только нашей славной конституции, которой все мы скромно служим, и справедливому страху, который имя Низкопрыгии внушает всем другим нациям.