Монгол

Темуджин понимал, что ему следует двигаться как можно осторожнее. Дрожа, он приблизился к ложу Азары и остановился. Все его стремления и вся жизнь были сосредоточены в этой спящей девушке. Кровь его перестала кипеть, его переполняли любовь, грусть и необычайная нежность. Ему хотелось преклонить пред ней колена и нежно целовать ее руку, свисавшую с ложа, погрузить свое лицо в ее волшебные волосы. Ему казалось, если он так сделает, боль и лихорадка его сердца утихнут, и он сможет ощутить мир в собственной душе. Теперь он понял, что она за ним не посылала. Любовь обострила все его чувства, и Темуджин понял, что она мирно заснула впервые за много ночей, доверяя ему и зная, что он находится под одной с нею крышей.

Темуджин подумал: «Может, мне лучше уйти? Не будя и не пугая ее?»

Он нащупал у себя на груди золотое ожерелье с гагатами, которое он привез ей. Он может положить ожерелье на подушку, и завтра она узнает, что он был здесь ночью и своим присутствием дал ей обещание. Но что это будет за обещание? Что он может сделать? Неподалеку от дворца его ожидали верные воины, но их было слишком мало, чтобы победить многочисленную стражу дворца и городских воинов. Он мог бы разбудить Азару и увести ее из отцовского дворца, а потом спешно скакать прочь от проклятого места, направляясь в степи и горы. Но что будет потом? За ними по пятам будет лететь мщение! Он не знал, что ему делать.

Молодой монгол, который раньше почти ни о чем не задумывался и ни о чем не переживал, сейчас стоял, трепеща, на коленях перед ложем юной золотоволосой красавицы. Он кусал губы от невозможности что-либо предпринять и нервно сжимал и разжимал кулаки.

Азара тихо улыбалась во сне.

Он пробудился к реальности, увидев, что она пошевелилась.

Темуджин склонился над нею, а его дыхание коснулось ее щеки.

Не издав ни звука, она открыла глаза, будто совсем не спала. Азара пристально посмотрела на Темуджина, потянулась к нему, как ребенок тянется к взрослому за утешением, а он не мог двинуться с места. Обычно он никогда не церемонился с женщинами и обращался с ними, как настоящий дикарь. Но сейчас он не мог коснуться невинной девушки, которая прямо смотрела на него, как чистое дитя.

— Я знала, что ты придешь, — радостно повторяла Азара вновь и вновь. — Я знала, что ты придешь!

Внезапно Темуджин прижался лицом к ее груди. Он обнимал девушку так, будто не желал никогда ее отпустить от себя. Он ощущал, как дрожащие руки гладили и ласкали его рыжие кудри, а потом руки успокоились, как птицы, наконец долетевшие до гнезда. Он слышал шепот Азары и ее нежные вздохи, а потом понял, что она плачет.

— Любовь моя, я тебя никогда не покину. Я пришел и никогда тебя не оставлю.

Глава 19

Невозможность что-либо предпринять была невыносима для Темуджина. Он страдал от приступов ярости и отчаяния. Ночь с Азарой только усилила его страсть к ней. В его мозгу рождались самые дикие планы, но разум сразу отвергал их, как нереальные. Если бы у него было немного времени! Он приобрел бы больше власти и силы и смог бы потребовать девушку для себя у ее отца, и тот не посмел бы ему отказать. Но времени как раз и не было. Через неделю Азара станет женой калифа, который сейчас был в дороге к своей нареченной…

Что он может сделать? Он ничего не мог придумать.

Когда рассвет покрасил розовым цветом небеса на востоке, проснулись Шепе Нойон и Касар и увидели мрачного Темуджина, метавшегося по комнате, как тигр в клетке, и его усталое лицо попеременно освещалось радостью или мрачнело от тревожных дум. Шепе был поражен.

— Что случилось, Темуджин? Отчего ты поднялся так рано?

Темуджин мрачно взглянул на него и разразился отрывистой речью.

Шепе Нойон пришел в ужас: чистая жемчужина, предназначенная для короны калифа Бухары, измазана в дегте! Темуджин совершил непростительное преступление — растоптал белую лилию и загрязнил чистый хрустальный источник! Шепе заговорил быстрым и тихим голосом:

— Мы должны покинуть дворец и молить вечных духов, чтобы нам удалось сбежать до того, как все станет известно!

Темуджин злобно уставился на друга. Он видел, как тот спешно одевается и застегивает на талии пояс. Веселое и живое лицо молодого нокуда стало серым и напряженным. Он никогда таким не видел Шепе, даже во время свирепой схватки.

— Остынь, Шепе. Мы никуда не двинемся! Я никогда прежде не отступал перед опасностью, не стану трусить и сейчас!

— Ты шутишь, господин? Что ты сможешь сделать? Ты ничего не сможешь поделать!

Темуджин разглядывал спутников с дикой яростью и презрением.

— Вы сидите и глядите на меня, раскрыв рты, и предлагаете мне удрать… Убирайтесь, я останусь один!

Шепе Нойон слегка пришел в себя и смог ответить Темуджину: