Монетка

– Всяко. А уж погода всюду разная. Сам видишь, как я влип здесь… Понимаешь, это я поначалу любопытствовал, нос везде совал, особенно, когда что-нибудь необычное. Потом отучился. Отучили… Так что теперь быстро выясняю главное – и дальше…

– Надоело тебе, наверное, всем одно и тоже рассказывать?

– Да пока еще нет, бог миловал. Правда, давай-ка спать. Сморило меня что-то…

Утром я съездил к Альбине, забрал машину и вернулся. Он еще спал.

Потом мы выпили кофе, и я заставил его одеться как следует. Пещера была недалеко, километров пять от города, но как он добирался вчера… Я представил – и поежился.

Всю дорогу мы почему-то молчали. То ли сказать было нечего, то ли наоборот… Подъехать мне удалось почти к самой пещере. Отсюда был отчетливо виден вход – черное продолговатое пятнышко на белом фоне. Отсюда к дороге по снежной целине тянулась цепочка оплывших следов. Здесь он шел вчера.

– Ну, будь, – сказал он.

– Счастливо, – сказал я. – Счастливо тебе.

Он помолчал немного, потом свирепо взглянул на меня.

– Ты! – рявкнул он. – Хоть теперь-то ты понимаешь, что ты имеешь?

– Понимаю…

– Ни черта ты не понимаешь! Все вы ни черта не понимаете! – он в сердцах хлопнул дверцей и быстро пошел, почти побежал к пещере, разбрасывая ногами снег, и только раз оглянулся и коротко махнул рукой; но все это время, пока он шел, я внушал себе, что это я, я иду по снежной целине, я и никто другой, что все, что произошло, произошло со мной, вот с этим Колькой Орловым, которого я знаю сто лет, знаю со всей его подноготной – но, оказывается, не знаю совсем; что это в меня стреляли где-то там, в странном мире, это у меня след от пули под левой ключицей; а может – не только стреляли; а может быть, еще будут стрелять, и более метко, и я знаю это и все равно иду туда, иду навстречу… чему?.. Умом я это вроде бы понимал, а до души все равно не доходило, потому что он шел, упорно шел к своему счастье, а я – вот он я…

Потом я зачем-то бежал к пещере… Глупо. Что я мог сказать ему или сделать для него? Но в тот момент думал, что мог.

В пещере его уже не было…

Он не обещал вернуться – да и зачем ему возвращаться? Но я почему-то жду его. Их. Столько времени прошло, а я все жду.

1983