Монастырь

– Вот видите, – оперативник через силу растянул губы в улыбке, – вы и сами все прекрасно сообразили.

– Извините. – Стушевалась Светлана Ильинична. – Но я не верю в существование этого хода. Слышала о нем, да. Но даже если он и существовал, как вы говорите, с прошлого или позапрошлого века, то к сегодняшнему дню он, наверняка, сто раз уже успел обвалиться.

– Возможно… – Лапша поднял брови. – Но, в любом случае, я не нахожу другого объяснения всем фактам.

– Вам виднее. – Вынужденно проговорила Широкогорлова. Игнат Федорович в ответ широко улыбнулся:

– А не выполните ли вы одну мою просьбу?

– Если это в моих силах…

– И мне, да и вам, уверен, тоже, будет очень интересно узнать, откуда здесь взялись эти дети. Не можете ли вы осторожно порасспросить рожениц?

– Вы думаете, я это не делала?

– И каков результат?

– Никакого. Все молчат, как партизанки на допросе.

– И ни одной оговорки, случайно оброненного слова?

Женщина задумалась.

– Может, это вам будет полезно знать… У одной из них произошел выкидыш, так она чуть не в голос рыдала, что зря потратила огромную сумму.

– А кому она заплатила?

– Не знаю.

Майор задумался. Конечно, узнал за сегодня он уже много, но недостаточно.

Хотелось все-таки разведать побольше. Из этой Светланы Ильиничны помощник почти никакой, но не обращаться же, на самом деле, к Парафину?

– Скажите, среди уборщиц санчасти у вас есть свой человек? – поинтересовался Игнат Федорович. – Та, которой вы полностью доверяете?

– Пожалуй, есть… – тихо сказала Широкогорлова, начиная понимать, к чему ее подготавливает кум.

– А вы можете с ней поговорить?

– Чтобы она захотела забеременеть и вывела нас на продавцов?

– Совершенно верно. – Удовлетворенно закивал Лапша.

– Нет. Не буду. – Категорически взмахнула рукой врачиха. – Вы должны понимать, насколько это опасно!

– Понимаю. Светлана Ильинична, прекрасно понимаю! – Лакшин постарался, чтобы его голос звучал как можно убедительнее, – Но поймите и вы меня.

Знаете, что у меня уже трех информаторов убили? И все потому, что я пытался проникнуть в тайну этого межлагерного общения!

– И вы хотите, чтобы теперь убили и мою помощницу? – гневно воскликнула Широкогорлова.

– Риск ми-ни-ма-лен. – По слогам сказал майор.

– Почему вы так решили?

– Объясняю, – терпеливо проговорил Игнат Федорович, – Уверен, слухи о том, что заплатив некую сумму можно залететь, уже давно курсируют по вашему лагерю. Следовательно, услышать их могла и ваша, как говорите, помощница.

Так?

– Так.

– Дальше. Предположим, ей надоело работать. Что она должна будет сделать?

Правильно, найти тех, кто может ей эту беременность обеспечить. Найти она их, скорее всего, сумеет. Они и сами, наверняка, отслеживают тех, кто пожелает воспользоваться их услугами. Дальше, просто обязан идти момент торговли. Есть, я думаю, некая нижняя планка стоимости такой услуги. И если ваша зечка не сможет себе позволить заплатить даже такую минимальную сумму – что с нее взять?

– Кажется, убедительно… – засомневалась женщина. – Хорошо… Я ничего не обещаю, поймите меня правильно, но если она сама согласится, и выполнит эту вашу просьбу, – я с вами свяжусь.

– Договорились! – радостно провозгласил Лакшин, протягивая врачихе ладонь.

Та быстро и сильно сжала кисть майора:

– Но если с ней что-нибудь случится – я вам этого не прощу.

– Все будет в порядке. – Улыбаясь, заверил оперативник. – Кстати, можно напоследок один вопрос?

– Пожалуйста.

– Почему Типцов так боится комиссии?

– Очень просто, – разом погрустнела Светлана Ильинична, – вы когда-нибудь видели, чтобы новорожденные вместе с матерями ютились в три яруса? Илья Сергеевич выделил всего два помещения, а их нужно, по крайней мере, пять!

Представляете, какая там смертность? За этот год родилось триста семьдесят девять, а к сегодняшнему дню живых осталось триста восемь!

В детских такой гвалт стоит! Невозможно вообразить. А вонь? Младенцы, они, знаете, какают после каждого кормления. А кормят их шесть-восемь раз в сутки. Все в пеленках. Женщины в очередь становятся, только чтобы что-то высушить!

– Кошмар! – искренне пробормотал Игнат Федорович. – А что же "хозяин", замполит?

– А им на это начихать! – женщина сверкнула глазами, – Им только план подавай, и все! До всего остального – дела нет!

Покинув женскую зону и возвращаясь на свое рабочее место, Лакшин вдруг почувствовал небольшой укол совести. Ведь он совершенно сознательно обманул эту Широкогорлову, воспользовавшись ее недостаточной осведомленностью в зековских делах. Ведь если у зечек не было смертельных случаев, из-за неплатежеспособности пожелавших иметь ребенка, это совсем не значило, что таких отпускали с миром. Гораздо более вероятно, что торгаши "ставили" их "на лари", или брали клятвенное обещание любым способом добыть соответствующую сумму. И любительницам легкой жизни за чужой счет в конечном итоге приходилось расплачиваться за свое желание.

2.

Котел и его мысли.

После ухода Колеса, Пепел удивленно уставился на Исакова:

– На хрена ты его отшил?

– Не въезжаешь? – усмехнулся завхоз.