Монастырь

Дальше степняк потерял всякую ориентацию и не мог сказать, где и каким именно боком к земле он находится. Страстное желание наконец определиться заставило его пересилить страх и все-таки открыть глаза, но только для того, чтобы снова зажмуриться: трава теперь мелькала на расстоянии вытянутой руки. Степняк инстинктивно прикрыл лицо и тут же врезался в поверхность родной земли, но отчего-то уже затылком. Удивляясь, что остался в сознании, Пси-Раа закувыркался по удивительно жесткой земле, изо всех сил пытаясь остановиться, еще несколько раз подлетел в воздух и, наконец, распластался, прижимаясь разбитым в кровь лицом к траве. Над ним продолжал гудеть ураган, посыпая свою бывшую игрушку вырванной с корнем растительностью, а потом снова сдувая набросанное, но воин твердо знал, что полет его окончен. Уснул он или все же потерял сознание, осталось для него неведомым.

Разбудила Пси-Раа тишина. Он перевернулся на спину, едва не закричав от боли в каждой мышце, и некоторое время просто лежал, глядя ввысь, где он так недавно побывал и удивительным образом спасся. Потом проснулась жажда и заставила сперва перевернуться обратно на живот, а затем встать на колени и осмотреться в поисках чего-либо, годящегося для выкапывания «колодца». Степь выглядела непривычно гладкой, вся трава была будто приглажена гигантской ладонью, но на самой границе видимости что-то отчетливо чернело. Заинтересовавшись этим единственным, попавшим в поле зрения предметом, Пси-Раа с кряхтением поднялся и поковылял в том направлении, попутно удивившись, что суставы, кажется, в порядке.

Несколько долгих часов под палящим солнцем шагал Пси-Раа, пока предмет не вырос достаточно, чтобы стать похожим на корзину, оторванную от воздушного шара. Возле корзины было что-то еще, и степняк с опаской приостановился. Чудом вырвавшись из плена смертоносцев, он совсем не хотел столь быстро туда вернуться. В то же время щемящее чувство одиночества не оставляло никакого другого пути, как искать брата, последнего из их большой семьи, прежде постоянно окружавшей Пси-Раа. Воин огляделся в поисках оружия и увидел лежащее в траве копье. Эта находка удивила его куда больше, чем благополучное приземление, уж очень она оказалась кстати.

Пси-Раа чуть ли не прыжком оказался возле оружия и тут же принялся копать. Лезвие, выточенное из клешни скорпиона стариками, специально делалось широким и плоским именно для копания таких ям. Не прошло и получаса, как степняк уже хлебал мутную воду, лежа на животе перед «колодцем». Напившись, воин поднялся, сделал несколько пробных выпадов копьем, сопровождая их стонами и даже страшным ругательством «каракурт», после чего уже гораздо бодрее зашагал к корзине.

Когда он приблизился достаточно, чтобы рассмотреть, что именно происходит возле корзины, то тут же припал к земле: там, поджав под себя лапы, лежал смертоносец. Несколько в стороне свернулся калачиком человек, в котором Пси-Раа, несмотря на неудобство такой позы для разглядывания, тут же узнал своего брата. Пси-Соо била крупная дрожь, из чего Пси-Раа сделал вывод, что восьмилапый держит его сознание под постоянным напряжением.

Есть ли шансы спасти брата? Возможно ли подкрасться к смертоносцу, занятому другим человеком, незаметно? Ранен ли паук, и насколько тяжело? Пси-Раа не знал ответа ни на один из этих вопросов, но чувство долга заставило его ползти вперед, оставляя между собой и пауком корзину. Оказавшись достаточно близко и осторожно выглянув из-за своего укрытия, воин увидел, что смертоносец тоже дрожит, но не крупно, как Пси-Соо, а наоборот, мелко и так часто, что чувствительные волоски на его ногах сливаются в сплошной мех.

Пси-Раа сделал вывод, что смертоносец, скорее всего, тяжело ранен, а в таком случае шансы на успех неизмеримо возрастают. Подкрадываясь еще ближе, чтобы под прикрытием корзины подняться на четвереньки для последнего броска, воин пытался вспомнить все семейные предания о войнах с пауками. В легендах герои древности обычно насаживали на копье по нескольку раскоряк зараз, но случались и более точные описания. Поразмыслив, Пси-Раа отказался от попытки разбить хитиновый панцирь на головогруди или распороть мягкое брюхо, остановившись на ударе в пасть. В одном из сказаний именно такой удар копьем позволил некоему удальцу попасть в мозг восьмилапого и разом завершить схватку.