Монастырь

– Медальон, маленький такой. С медведем, совсем как у него. – Гвендилена указала на металлическую бляху, нашитую на колете Модрона.

– Где оно? – выдохнул граф. – Где это ожерелье?

– Отец продал его. Отдельно, по кусочкам. Уже давно. Мы люди бедные, господин. Может, осталось что, не знаю. Оно – ваше?

Граф не ответил. Орнворт потер ладони друг о друга.

– Удивительно, милорд. Таких совпадений не бывает.

Нитгард Тэлфрин сидел, выпрямившись, и прикрыв тяжелые веки. Руки, вцепившиеся в подлокотники, нервно подрагивали. Наконец он поднял глаза.

– Модрон! Ты говорил, с ней что-то по дороге приключилось?

– Да, сир.

Сотник неторопливо и обстоятельно принялся рассказывать о событиях недельной давности. Граф выслушал его, не перебивая.

– Мейстер Орнворт? – спросил он.

Старик развел руками.

– Это – провидение, милорд. Боги спасли ее для вас.

– Да, – хрипловато произнес Тэлфрин, – у меня голова кругом. Вот что… – Он на мгновение задумался. – Модрон, отведи ее… наверх. В покои Лютгарды. Пусть там приберутся. Выставь охрану, поставь надежного человека. Двух, трех. Отвечаешь за эту девушку головой. И пришли ко мне Айне.

Тот поклонился, сделав шаг к Гвендилене.

– И еще: тебе два дня отдыху, потом отправишься к его высочеству Эдану Беркли; мейстер Орнворт даст тебе письмо. Людей возьми, сколько нужно, в десять раз больше, чем нужно – чтоб никакие крысы по дороге тебе не помешали. Ищи этого Ивона из Брислена так, как свою последнюю жизнь. Найдешь – можешь просить, что пожелаешь. Слышишь? Все, что пожелаешь.

Модрон поклонился.

– Я найду его, сир.

– Постой… – Граф задумчиво пожевал губами. – И если встретишь этого, как его – Ронана Альбрада, – доставить ко мне.

Модрон кивнул и, ни слова не говоря, вышел, крепко держа руку Гвендилены.

Глава 12

Килгерран

Модрон тащил Гвендилену за руку по длинной галерее, время от времени бросая на нее странные взгляды.

– Сир Модрон, – задыхаясь, проговорила она.

– Я тебе не сир… – буркнул тот, – быстрее давай, и не раздражай меня своей болтовней. Я ведь знал, что что-то с тобой нечисто…

Гвендилена успевала только мельком посматривать по сторонам, но мысли, вихрем крутившиеся у нее в голове, даже не давали ей возможности поудивляться роскоши убранства. Босыми ногами она шлепала по каменному полу, сложенному из гладких белых плит, а справа и слева мелькали витражные окна с рыцарями, поражающими драконов, и дамами, гуляющими в прекрасных садах.

Она чуть не споткнулась, когда Модрон потянул ее по лестнице вниз, и через мгновение они оказались на широком дворе, заполненном людьми и лошадьми.

– Арн! – позвал сотник, бесцеремонно подтолкнув девушку, – вот, держи свою подружку. Глаз с нее не спускай, если не хочешь головы лишиться. Собственноручно отрежу, и постараюсь до того, как его милость отрежет мою. Где Айне? – И, едва дождавшись ответа, ринулся к двухэтажному строению с множеством дверей.

Гвендилена, пытаясь отдышаться, проводила его взглядом.

– Кто это – Айне?

– Домоправительница. – Арн опустился на скамью. – Что там такое приключилось?

Пожав плечами, Гвендилена уселась рядом с ним.

– Вы знаете, кто такая Дезире? Здесь, вроде, женщина такая была, лет двадцать назад.

Арн покачал головой.

– Нет. Я в Килгерране только пять лет служу. До этого – в других местах. Айне может знать. А что это за Дезире такая?

Гвендилена помолчала немного.

– Похоже, моя мать, – наконец, ответила она, – но пока не могу точно сказать. Путано все очень.

Солдат внимательно посмотрел на девушку.

– Ишь ты, – произнес он, – как иногда жизнь-то поворачивается…

Перед ними выросла фигура Модрона.

– Арн, веди ее наверх, в покои Лютгарды. Останешься там на часах. На смену пришлю Хуго и еще кого-нибудь. Ежели его милость по-другому не распорядится, будете там службу нести до моего возвращения. Я завтра-послезавтра опять отбываю. От дверей ни на шаг не отходить.

Арн коротко кивнул.

– Пойдем, – сказал он Гвендилене, взяв ее за руку. Они начали пробираться через людскую толчею.

– Что, здесь всегда так много народу? – спросила она.

– Почти. Это же столица всего Севера. – Арн усмехнулся. – Хоть и находится на самом юге этого самого Севера.

Людей в самом деле было очень много – как на деревенской ярмарке, подумала Гвендилена. Мастеровые в кожаных фартуках, солдаты, взнуздывающие или расседлывающие лошадей, торговцы, суетливо копошащиеся вокруг своих возков, носильщики с мешками, женщины с корзинами выстиранного белья, деловито снующие туда-сюда служители в ливрейных камзолах – и над всем этим висел неумолчный шум: стук молотков, хрюканье и ржание животных, крики мальчишек, ругань и смех.

Прямо посреди двора стояли длинные дощатые столы, за которыми сидели десятки человек, а служки без устали меняли стремительно пустеющие блюда с зеленью и кусками жареной свинины, что готовились прямо тут же – в нескольких шагах дымились печи с целыми противнями мяса и яблочных пирогов, а на треногах висели гигантские котлы, распространявшие вокруг себя запахи похлебок и бобовой каши.