Монастырь

Рхизиарт шел по направлению к монастырскому храму, возле которого когда-то располагалось жилище несчастного Эльфина. Храм, выстроенный в форме креста, был пуст и темен. В трансептах с трудом угадывались каменные скульптуры Аира и созданных им из себя самого его братьев – Инэ и Телара. В нарушение порядка перед статуями не горело ни одной свечи.

Рхизиарт, похоже, видел в темноте, как кошка. Не сбавляя шага, он прошел к скульптуре главного бога, даже не поклонившись, и указал на небольшое отверстие в стене, едва различимое во мраке.

– Туда, – бросил он. – Поторопитесь, вы – последние. Там долгий спуск, который выведет в лес к северу от Сидмона.

– А вы? – спросил Эдвин.

– Я нужен здесь.

Эдвин потоптался в нерешительности.

– Ах, да, – сказал монах. Он выдернул из держателя факел, неуловимо быстрым движением провел над ним ладонью, и в то же мгновение факел вспыхнул, осветив внутренность храма. – Возьми.

– Там!.. – крикнула Гвендилена. Голос ее сорвался.

В распахнутые двери из ночной темноты вползал туман, густой, с мерцающими внутри красноватыми прожилками. Синие глаза десятка крылатых тварей, прилепившихся к потолку, не отрываясь, смотрели на беглецов. Эдвин выхватил меч.

– Глупец, – прошипел Рхизиарт. С неожиданной для такого щуплого тела силой он толкнул Эдвина и Гвендилену к отверстию в стене. – Бегите!

Страшный удар грома расколол небеса.

* * *

Фиолетовые тучи кружились все быстрее и быстрее, сжимаясь кольцами вокруг вершины Сидмона. С небес одна за другой срывались молнии, и лили потоки воды. Чудовища сгорали в пламени и визжали, стоило лишь одной капле упасть на их чешуйчатые, волосатые или глянцево-черные шкуры, но скалы трескались вновь и вновь, выдавливая из земных недр все новые и новые орды нечисти.

Высокие, на две головы выше человека тени, словно одетые в длинные рваные плащи, плыли в медленном танце, пожирая королевскую армию, оставляя на земле иней и скомканные лоскуты человеческой кожи, множась после каждой выпитой жертвы. Мириады гулей с омерзительно распухшими животами термитами карабкались вверх по склонам, выпрастывая свои длинные трехпалые конечности. Стаи мертвых собак, урча от удовольствия, терзали тела, и наспех проглоченные куски мяса вываливались наружу между оголившихся ребер. Лязгая зубами и хлопая перепончатыми крыльями, носились горгульи; их визгливый лай заставлял собак рычать и скалить окровавленные пасти. Ломая вековые деревья, наверх ползли а*censored*оны, скребя животами по вывороченным корням, и всполохи небесного огня выхватывали из темноты тысячезубые рты и ящероподобные лапы.

Лишь один холм чудовища обходили стороной, обтекали его подножие подобно бурлящей реке. На вершине холма стоял человек с короной на голове, а землю вокруг него усеивали упавшие штандарты и хоругви. Он стоял недвижно, держа в руках открытую книгу в черном переплете. Книга шевелилась и шкворчала, будто живая, и человек гладил ее, как любимое животное. Он улыбался. Лицо его было темным, словно потрескавшимся, а глаза смотрели пустыми дырами.

Одна из бесформенных кучек на склоне холма заворочалась, обратившись в монаха на четвереньках. Он поднял голову. Слезы текли по его пухлым щекам, вымывая грязные бороздки. Монах пополз наверх, поскальзываясь на мокрой земле. Он тянул ободранную в кровь руку, пытаясь достать до своего господина.

– Сир, сир, – дрожащим голосом лепетал он, – это я, Агнаман. Достаточно, сир, не надо больше…

Человек с книгой засмеялся. Ни слова не говоря, он отпихнул монаха ногой и перевернул следующую страницу.

* * *

Здесь было тихо и спокойно: прохладный ветерок едва шевелил черные в ночи листочки деревьев, и под ногами время от времени пробегали невидимые ящерки. На обширной лесной поляне, сбившись в кучу, толпились около полусотни человек: монахов, послушников и солдат. Некоторые стояли, но многие сидели, не обращая внимания на ночную росу, густо устилавшую высокую траву.

Люди молчали, как завороженные устремив взгляды на далекую вершину Сидмонской горы, вздрагивая, когда до них доносились раскаты грома. Сидмон был виден отовсюду, казалось, со всего королевства: в предрассветном сумраке он сверкал молниями, громыхал, кричал и выл нечеловеческими голосами. Кричал так страшно, что многие люди шли бы и шли дальше, если бы не усталость.

Эдвин посмотрел на восток. Ему казалось, что он слышит, как за сотню миль отсюда в ночи стонет и рушится Гленкиддирах, отвечая собрату. Гвендилена вздрогнула, прижавшись к нему еще сильнее.

– Эдвин…

Над Сидмоном воцарилось безумие. Черный вихрь гигантской воронкой охватил монастырь, и во всполохах пламени стало видно, как огромные глыбы отламывались от стен и улетали в небо. Целый скрипторий поднялся в воздух и развалился на части, роняя обломки.

Мгновенная тишина. А потом словно вздох пронесся над поляной.

– Отец Селиф…