Монастырь

– Это Хильдеберт Анжский, герцог здешних мест. Хочет, чтобы я вышла за него замуж.

– О-о, – протянула Миа, – и тогда они оставят нас в живых?

Гвендилена досадливо поморщилась.

– Глупости. Замолчи. Не твоего ума это дело.

– А что…

– Замолчи.

Гвендилена посидела несколько минут, о чем-то раздумывая. Потом вскочила и бросилась к единственному в комнате окну. Она распахнула створки и выглянула вниз. Порыв прохладного ночного ветра ворвался в опочивальню, затушив половину свечей.

– Ерунда. Футов тридцать, не больше.

Миа с ужасом смотрела на госпожу.

– Вы хотите…

– Именно. Хочу.

Гвендилена обошла комнату, затем примыкавшую к ней спальню, по-хозяйски оглядывая шпалеры на стенах и, наконец, остановила взор на огромной кровати под балдахином.

– Вот что, – сказала она, – Миа, снимай все гобелены. Мне нужны шнуры, на которых они крепятся. А я займусь простынями.

Служанка всплеснула руками.

– Госпожа, вы упадете… вы даже не знаете, в какую сторону бежать!

– Чушь. Я лазила по деревьям лучше всех соседских мальчишек. А ты, если хочешь, можешь остаться здесь.

Миа охнула и кинулась к ближайшей шпалере.

Спустя час Гвендилена с удовлетворением оглядела результат совместных трудов. Веревка получилась крепкая и длинная, с множеством узлов, чтобы легче было держаться. Один конец она закрепила на ножке тяжелого комода, а к другому привязала подсвечник. Миа следила за этими манипуляциями, широко раскрыв глаза от изумления. Затем Гвендилена, высунувшись из окна, принялась осторожно спускать веревку вниз, стараясь, чтобы подсвечник не звякал о камень, и испуганно замирая, когда ветер слишком сильно раскачивал веревку. Слава богам, эта часть стены была глухая, а внизу, в паре шагов от основания башни, виднелся ров с маслянисто-черной водой.

До темной поверхности воды веревки не хватило всего лишь нескольких локтей. Подтянув юбку и закрепив подол, Гвендилена решительно залезла на подоконник.

– Я первая. Когда спущусь, дерну за веревку. Не шуми.

Она начала спускаться, стискивая зубы всякий раз, когда костяшки пальцев или колени задевали о шершавый камень, раздирая кожу. Это оказалось не трудно, даже несмотря на довольно сильный и холодный ветер, раздувавший платье колоколом. Почувствовав ногами подсвечник и глянув вниз, Гвендилена оттолкнулась от стены и выпустила веревку, шлепнувшись в грязь на самом краю рва. Уже совсем стемнело. Наскоро обтерев лицо и руки, она подергала за веревку и вскоре с удовлетворением почувствовала, как та натянулась под тяжестью Миа. Спустя всего несколько минут Гвендилена увидела темный силуэт прямо над своей головой.

– Прыгай, я поддержу! – негромко сказала она.

Служанка спрыгнула, ловко приземлившись на ноги. У Гвендилены перехватило дыхание: это была не Миа. Мужчина резко бросился к ней и обхватил ее вокруг тела, прижав руки к бокам. Гвендилена трепыхалась, дергая ногами, но тот человек держал ее крепко.

– Готово, ваша милость! – крикнул он.

Из-за башни тут же возникли несколько фигур в темных плащах. Вспыхнувший факел выхватил из темноты костистое лицо герцога. Гвендилена затихла.

Хильдеберт заглянул ей в глаза.

– Хм. И все же вы не настолько умны, как расписывал сир Ронан.

* * *

Уже больше недели они с Вульфаром шли на север.

– Выбери сам, с кем хочешь пойти, – сказал Элла Эдвину.

Как и прежде, принц считал, что двое путников смогут добраться до Нордмонта с меньшими трудностями и быстрее, чем отряд латников, чье появление на большой дороге наверняка вызовет нежелательный интерес. Недолго думая, Эдвин предложил свою компанию Вульфару, с которым особенно подружился за несколько дней, проведенных в Глоу. Вульфар был немного старше Эдвина, лет двадцати двух, с открытым добродушным лицом и копной рыжеватых волос. Он давно остался сиротой; родителей своих помнил плохо, но его отец, как и отец Эдвина, зарабатывал на жизнь охотой. Наверное, на этой почве они и сошлись, до бесконечности обсуждая различные способы устройства силков и хитрости рыбалки. Детство Вульфара прошло в Ардланне, что в графстве Дакр, то есть всего-то в трех днях пути от Глоу, и никуда дальше этих мест он не хаживал, а потому с превеликим энтузиазмом принял предложение Эдвина.

– Жуть как хочется посмотреть, – говорил Вульфар, – сказывают, на севере звери живут, у которых рога прямо изо рта растут, а люди тамошние в полтора раза наших выше…

Мечи, кольчуги и прочие солдатские причиндалы брать они не стали, здраво рассудив, что такая экипировка только привлечет лишнее внимание. Оделись по-крестьянски, взяв с собой только заплечные мешки, а из оружия ограничились тесаками и луками. На груди у Эдвина на ремешке болтался кожаный футляр с верительной грамотой и письмом к графу Тэлфрину. О содержании письма Элла ничего ему не сказал.

В путь выступили ранним утром, когда небо только еще начинало сереть, а камни замка Глоу покрывали капельки ночной влаги.

– Я буду ждать, – шептала Теа. Она никак не хотела отпускать Эдвина, цепляясь то за его руку, то за куртку. Он улыбнулся и крепко ее поцеловал.