Монастырь

Хедин мельком огляделся и устроился на одном из ларей, как будто нарочно выбрав тот, на котором вообще не было подушек. С той памятной встречи в лесу монах нисколько не изменился. «Хотя, – подумал Элла, – времени-то всего ничего прошло». Все тот же темный шерстяной плащ с капюшоном, гладко выбритый череп с косичкой сзади, внимательные серые глаза и покрытая оспинами кожа.

Принц понюхал содержимое большого кувшина, который стоял на столе и, слегка поморщившись, плеснул из него в два бокала. Эль. Судя по запаху, не самый плохой, но в любом случае не вино из Бургин Маре. Один из бокалов он подвинул в сторону Хедина.

– Рассказывайте, мастер.

– Вас интересуют больше хорошие новости или плохие?

– Мастер, вы меня поражаете, – изумился Элла. – У вас есть для меня хорошие вести? Тогда, конечно, лучше начать с них. Последнее время на меня сыплется одно дерьмо.

Хедин усмехнулся.

– Вы прибыли в Глоу со странной компанией.

– Да уж. – Элла пожал плечами. – Тот юноша, Эдвин, небезынтересен. Грамотен и разумен. Я представлю его тебе. Но об этом потом. Так что ты хотел мне сказать?

– Сир, я нашел вам невесту.

– Вот как?

Хедин кивнул. Да, сказал он, не иначе, боги благоволят нам. Граф Нитгард Тэлфрин, первый из всех эорлинов, потомок младшего сына Эдгара Длинной Шеи и единственной наследницы герцога Гутрума, одного из семи отцов королевства, обрел свою дочь. Искал почти двадцать лет – и нашел. Ее мать, Дезире Белфур, из незнатного, но древнего рыцарского рода с запада Нордмонта, не бастард и не полукровка.

– И не далее как три дня назад, – закончил Хедин, – ее милость Этирне Эдгаридин Тэлфрин введена в права наследства. Виконтесса Абергавенни, баронесса Ро, Гуидир и Кидвелл, госпожа Винтера, Белого Замка и прочая и прочая, будущая хозяйка всего Севера.

Хедин отхлебнул из бокала.

– Хороший эль, – сказал он. – Я думаю, первородные перегрызутся за право обладания такой жемчужиной.

– Так уж и жемчужиной?

Хедин улыбнулся. Было странно видеть улыбку на его лице: словно ледяная поверхность озера треснула, образовав черную щель.

– Я знал, что вы спросите. Могу вас успокоить: говорят, юная Этирне прекрасна, как лесная фея.

Элла посидел еще немного, прикрыв глаза. На мгновение он почувствовал себя ребенком, которому прочитали интересную сказку. А когда закончили, вдруг спросили: «Ты хочешь увидеть ту принцессу из книжки? Она здесь, за дверью».

Он открыл глаза.

– Хедин, ты уверен в том, что я могу что-то предложить графу Тэлфрину?

– Знаете ли, сир, маленькие люди иногда могут отбрасывать очень большую тень, – жестко ответил монах. – Предложите то, что есть. Вашу кровь, ваше право на престол. Другие первородные слишком сильны для того, чтобы Тэлфрин захотел делать их еще сильнее. И прочие мои новости – они плохие. Время не ждет. Если упустите эту возможность, рискуете всю жизнь провести среди гор и болот. Ваш брат Теодрик погиб…

Элла мрачнел все больше и больше, слушая своего наставника.

Теодрик всегда был дураком. Здоровенным бородатым дурно пахнущим дураком, уверенным в том, что когда придет время, он сменит Идриса Леолина на престоле и продолжит славные традиции обжорства и пьянства. Глупец, не способный думать за других людей, так что конец его предсказуем и закономерен. Другое дело, что его гибель лишь усилила позиции Хэвейда.

Элла рассказал Хедину о цветке лютика. К его удивлению, монах ничего не слышал об этой истории, а Элла уже привык к тому, что тот знает все и вся. Хедин на несколько мгновений задумался.

– Вы полагаете, сир, что это дело рук Теодрика?

– Вряд ли. – Элла покачал головой. – Теодрик был груб и недалек, но он не стал бы действовать исподтишка.

– Тогда – Великого магистра Хэвейда?

– Я не знаю. – Элла плеснул в бокал еще эля. – Но, думаю, это так. Ведь в результате смерти отца он стал всевластен. Сигеберт всего лишь пляшет под его дудку. А теперь и Теодрик ушел с их пути.

Хедин немного помолчал.

– Вы расстроены, сир? – наконец спросил он.

Элла неопределенно повел плечами.

– Пожалуй. Мой старший брат не заслужил такой участи. Так что ты там говорил о какой-то книге?

– Это Черная Книга, – после легкой заминки ответил монах. – Одна из трех, на которых держится равновесие мира. Каждая из них имеет божественное происхождение и дает возможность использовать соответствующую магию, высвобождая силы огня, воды или мрака.

Элла встрепенулся.

– Я что-то слышал об этом… от Эдвина.

– Да? – изумился Хедин. – Кто он, этот мальчик?

– Никто. Он просто рассказал то, что читал в одном из старых манускриптов. Так ты думаешь, Хэвейд решится воспользоваться Черной Книгой, чтобы уничтожить своих врагов?

Вместо ответа монах встал и выглянул за дверь. Убедившись, что там никого нет, вернулся к столу.

– Пока нет, сир, – еле слышно произнес он. – Хэвейд не знает древнего языка. Но если узнает… миру будет грозить еще бГільшая опасность.

– Ты говоришь загадками, Хедин.